Чудовищный секрет Авроры 3, или Дочь ректора все объяснит

Он страшился остаться монстром в ее глазах. Рандор видел раньше, как это происходит. Как в людях просыпается ненависть и жажда мести. Удивлялся Тамаре, помнил взгляд Эвер… Это случается внезапно, не сразу. И если бы так на него посмотрела Аврора…

Ранд хотел сбежать, когда очнулся от мрака в пустой палате и никого рядом не обнаружил. Отчаяние от содеянного хлестало по венам, отравляя разум. Гнало в самый дальний, в самый темный угол. Чтобы никто, знавший когда-то человека по имени Рандор Джей Салливан и пострадавший от его рук, с ним не столкнулся. Не обвинил, не возненавидел.

Но слишком сильный якорь держал его тут, на плаву и в Академии. Его маленькая, непоседливая, неуловимая, непослушная птичка… Сама пришла в руки. Сама села в ладонь, обещая блаженство. Как побороть соблазн присвоить? Да и кто-то ведь должен защищать Аврору от самой себя? Он знал: стоит выйти за порог, как Напасть с азартом вляпается в новые неприятности. Они же ждут.

Эта битва была проиграна заранее. Сбежать он не мог. Ни от себя, ни от нее. И отказаться от девушки со вкусом заиндевелой вишни – тоже.

Он не хотел причинить непоседливой птичке боль. Такую надо греть в ладонях, окружать заботой. Предостерегать от собственной бедовости и прочих неприятностей. Просто быть рядом.

Хотя где-то в глубине Салливан понимал, что главная неприятность, в которую вляпалась Аврора, – он сам. И лишь малодушное, эгоистичное желание греть эту теплую, уютную птичку в руках мешало ему защитить ее от себя.

Он совсем запутался. Заблудился в лабиринтах чужих воспоминаний. Пропасть, в которую Рандор летел дни напролет в своей темной квартире, не желала заканчиваться. Он эту девочку не заслужил. Он был отравлен – не той дрянью, что нынче. Намного раньше. И противоядие было только одно.

Но он понимал: если примет его, то навсегда свяжет себя с маленькой княжной. Имел ли он право предложить кому-то себя, сам в себе не разобравшись? Не зная, кто он есть и на что способен? Будучи фактически ничем и никем. Сгустком дрянных воспоминаний о чьей-то чужой, не им прожитой жизни. Переломанный, перемолотый Судьбой…

Паршивая затея – втягивать во все это хозяйку чистых бирюзовых глаз, шелковой кожи, бунтующих темных волос, лихорадочного румянца и фирменного яростного «Я не трусиха!». Но Судьба и тут все решила за него.

– Пообещай, что будешь летать, – прохрипел, не рискуя попросить большего.

Требовать вечной любви к умирающему было бы в высшей степени эгоистично. А он не настолько эгоист. И не зло. Он просто запутался, а когда выпутался, оказалось – поздно.

– Не буду, – она наморщила лоб и сосредоточенно помотала головой. С влажных глаз на его лицо падали крупные сверкающие капли. Он облизнул губы, впитав ее соль. Ее вкус.

Аврора помолчала минуту. И отрешенно добавила:

– Я больше не летаю.

– Летаешь. Конечно, летаешь, птичка… – он с трудом покрутил головой, вплавляясь горячим затылком в ее колени. – У тебя столько всего впереди. Дождись рассвета, когда рассеется мрак, и иди к тому дому. И больше не лезь к дрянным цветам-переросткам.

– Я отсюда никуда без вас не уйду, – упрямо заявила голубоглазая Напасть. – Поэтому или спите и выздоравливайте. Или мы останемся тут оба.

– Ты не в том положении, чтобы ставить условия, княжна, – улыбнулся Рандор, разглядывая упертое личико.

Оно нуждалось в ласке и поцелуях. В том, чтобы кто-то грел эти бледные щеки в теплых ладонях и обещал оберегать от зла.

Аврора, конечно, и сама справится. Сильная, упрямая, смелая. Но все же она бесконечно заслуживала того, чтобы рядом оказалось крепкое плечо, готовое разделить ее фирменные неприятности на двоих. Для одного хрупкого создания их сваливалось слишком уж много.

Будь у них чуть больше времени, он бы обязательно научился быть «нормальным». Может, даже не слишком занудным. Хвостик отрастил, если он ей так нравился. С воротником бы определился. Забил бы полки холодильника свежими продуктами, а шкафы – ее любимым чаем. Пускай экспериментирует.

Научился бы. Ради этого слепящего света, что лился из голубых глаз и заставлял щуриться. Вот даже сейчас. В эту минуту. Ради насыщенного цвета, раскрасившего серое нечто, которым была его жизнь до столкновения с этим вечно бегущим упертым локомотивом.

– Ооо, еще как в том! Назло уши отморожу, если вы умереть посмеете, – фыркнула маленькая княжна, обиженно хохлясь. – И хватит глазеть на меня, как на божество! Мне и в прошлые разы не по себе было, а теперь и подавно.

– Если бы мне предложили выбрать, перед кем преклонить колени в минуту страшного суда… перед богиней Судьбой или любимой женщиной… – пошевелил вялым языком Рандор. – Не сомневайся, что Судьба осталась бы с носом…

– Любимой?

Эта катастрофа даже умереть спокойно не даст! Ему ли удивляться? Он закатил уставшие покрасневшие глаза. Откашлялся. Поерзал затылком на нежных девичьих коленях. Облизнул губы, хранившие остатки ее слез.

– Я посплю немного. Утром… поговорим, – Ранд закрыл глаза, прекрасно понимая, что у него никакого утра уже не будет.

Глава 16. О сиянии вдалеке

Аврора

Любимой?.. Любимой?!