Чуйка

В этот раз ни артефакты, ни какое-либо специальное оборудование (за исключением ручных пеленгаторов, прихваченного на всякий случай аркана, по определению не являющегося оружием, и уже ставшего привычным монокуляра) Степану не требовались. Поэтому, быстро переодевшись в осенний камуфляж, они с Ольгой сразу поднялись во входную потерну, где их ждали полковник Трофимов, майор медицинской службы и пятеро десантников. Прибежавший перед самым отправлением майор передал Степану плоский чёрный камешек с металлическим блеском, похожий на антрацит, но более тяжёлый и твёрдый.

В Левашовский аэропорт они выехали на двух минивэнах, один из которых планировали загрузить в «Сапсан». Впереди мчался форд военной полиции с включённым красным проблесковым маячком на крыше.

Загнав минивэн в десантный отсек вертолёта и закрепив его там, все расселись по местам. Трофимов – в пилотской кабине, а Степан с Ольгой и всеми остальными – в десантном отсеке. Ольга впервые летела на таком вертолёте, и ей было интересно абсолютно всё. Степан с удовольствием рассказывал, пояснял, комментировал. Когда слева по курсу в разрыве облаков мелькнуло Падмозеро, Степана позвали в пилотскую кабину.

– Смотрите, – показал ему Трофимов планшет штурмана. – Вот тут у южного берега Падмозера находится портал, шунгитовый карьер в двенадцати километрах на северо-запад. Тут, тут и вот здесь фиксируются маячки наших пограничников. Во всех трёх случаях координаты отдельных маячков совпадают, значит, они расположены очень компактно. А вот тут, в двух километрах от карьера, фиксируется отметка чужого маячка. Пока мы летели, она немного сдвинулась на юго-восток. Полагаю, что они уже выполнили всё что планировали и возвращаются к порталу. Где вас высаживать?

– А где вы сможете сесть на дорогу? Тут ведь узенько везде, а у нас диаметр несущего винта больше двадцати метров.

– Вот тут, чуть южнее Царёвки, есть широкая развилка. Устроит?

– Меня всё устроит, главное, чтобы мы винтом ничего не зацепили.

– Штурман, на развилке хватит места для посадки?

– Даже с запасом!

– Тогда садимся.

Вертолёт устремился вниз, завис над Т-образной развилкой автодороги, сметая с неё пыль, мелкие ветки и опавшую листву, после чего, медленно снизившись строго по вертикали, встал на колёса.

Трофимов передал Степану рацию:

– Крепите вот сюда на левое плечо, теперь горошину в ухо и включайте. Я буду слышать всё, что происходит вокруг вас, а меня – только вы. Перехватывать чужих будете у портала?

– Да, заодно проверим по дороге ближайшее место, откуда идут сигналы маяков наших пограничников.

– Тогда приступайте, чужим до портала осталось пройти девять километров.

– Вы тоже считаете, что их несколько?

– Да. Я бы послал минимум двоих.

– Ладно, разберусь на месте.

Степан с Ольгой заняли места в минивэне, и он съехал задним ходом на асфальт. Вертолётчики подняли аппарель, винт раскрутился, набирая обороты, и колёса «Сапсана» медленно отделились от земли. Подождав, пока уляжется поднятая винтами пыль, Степан велел водителю развернуться, так как им нужно было ехать в обратную сторону, и гнать в южном направлении в сторону Великой Губы. Через четырнадцать километров, перед самым мостом через Падму, Степан попросил притормозить, а углядев идущую на север тропинку, остановиться на обочине. Предупредив водителя, чтобы ждал их, не выходя из машины, Степан с Ольгой перепрыгнули кювет и побежали по малозаметной тропинке в сторону портала, до которого оставалось чуть меньше восьми километров. По прямой.

Через полчаса тропинка свернула влево к речке, и Степан с Ольгой, перейдя на шаг, углубились в не слишком густой смешанный лес, в котором преобладали сосны. Но не такие тонкие и стройные, как под Санкт-Петербургом, а более низкие, кряжистые, с многократно изогнутыми ветвями и мощными корнями, которые глубоко проникали в трещины «бараньих лбов» – плоских, заглаженных ледником скальных выступов. Ельники встречались реже, но были гуще, и Степан старался их обходить. Берёзы, наоборот, росли поодиночке или совсем мелкими группами. Невысокие, не более семи метров, с изогнутыми бородавчатыми стволами. Они уже потеряли почти всю листву и казались голыми и неустроенными. Мох под ногами был плотно усыпан пожелтевшей листвой. Здесь, совсем немного севернее Санкт-Петербурга, осень уже полностью вступила в свои права. Год был теплее предыдущего, но температура воздуха не поднималась выше двенадцати градусов.

Местность, по которой они передвигались, напоминала лоскутное одеяло: сосновый лес плавно переходил в смешанный, потом – в луг, который сменялся каменистой пустошью. Количество мельчайших озерков и болотцев не поддавалось никакому учёту – они были повсюду.

Выбравшись на небольшой, частично заболоченный лужок, покрытый низкорослым разнотравьем, они снова побежали. Через несколько минут Степан заметил, что Ольга начала уставать. Девушка не жаловалась, но сбивающееся дыхание и заливающий лицо пот красноречиво свидетельствовали, о том, что взятый Степаном темп для неё был, мягко говоря, великоват. Пришлось снова двигаться шагом.