Чукотка

— Очень хорошо. У меня тоже будет к вам просьба: расскажите мне что-нибудь из чукотской жизни — об обычаях, об охоте на кита. Я, знаете ли, пишу книжечки для детей о разных странах.

— О, я вам много могу рассказать.

— Вас как зовут?

— Таграй.

— Разрешите, я запишу.

Положив записную книжку на влажное стекло иллюминатора, стармех записал: «Таграй. Каюта 21».

Они дружески распрощались.

На десятые сутки, поздно вечером, пароход входил в бухту Золотой Рог Владивостокского порта.

Весь склон горы, где расположен Владивосток, горел огнями электричества. Множество пароходов, катеров заполняло бухту. Вот он какой, город!

Уже предвкушая удовольствие побродить по каменному городу, о котором они знали понаслышке, ребята с затаенным дыханием смотрели на огни. Стоял тихий, теплый вечер. Издали доносился шум города, лязг железа, гудки пароходов. Сколько предстоит интересного! Жаль, что не видно каменных домов. Только огни, огни и огни. Весь город в огнях.

— Ребята! Ребята! — крикнул Андрей Андреевич. — Скорей идите на этот борт! Смотрите, подводная лодка!

Недалеко от парохода к выходу из бухты низко шло что-то серое, похожее на необычайного морского зверя с надстройкой на спине.

Пройдя немного, подлодка стала погружаться и ушла вглубь моря. Странное чувство охватило ребят. Не верилось, что в ней находились такие же, как и все, люди.

— Вот бы, Андрей Андрей, нам в залив Лаврентия такую подлодку! — с восхищением сказал Таграй. — За моржами охотиться.

— И тебя стармехом, — шутя добавила Тает-Хема.

— А тебя, Тает-Хема, судовым врачом, — вставил Андрей Андреевич.

— И командиром подводной лодки товарища Горина, — сказала она.

Все засмеялись, а лодки уже и след простыл.

Едва пароход пришвартовался к причалу, как на палубу вбежал экспедитор Главсевморпути.

— Кто здесь с Чукотки?

Чукотцы его быстро окружили.

— Вот хорошо, товарищи! Думал, пароход запоздает и билеты пропадут. Через час поезд отходит на Москву. Скорей выгружайтесь. Машины в порту, садитесь — и прямо на поезд.

— Андрей Андрей, а как же Владивосток смотреть? — спросил Таграй.

— Не выходит, стало быть. Ну, это ничего, ребята. И даже очень хорошо. Не будем болтаться здесь, а прямо покатим в Москву. Первый город, который вы увидите, будет Москва.

В МОСКВЕ

Всюду, в какую сторону ни посмотреть, бегут машины. Как дома на колесах, с окнами и дверями, с шумом и грохотом катятся трамваи. Неисчислимое множество людей двигается во все стороны. Людская лавина напоминала большие стада оленей. Одни шли медленно, не спеша, как сытые олени; другие торопились куда-то, сбивая на пути прохожих, и бежали, словно за белыми медведями.

Поминутно оглядываясь по сторонам и жадно ловя новые впечатления, ребята шли за Андреем Андреевичем, как телята за опытной важенкой. Они пересекли широкую площадь, напоминающую озеро, покрытое прозрачным льдом, и вышли на улицу, ведущую к центру. С разгоревшимися глазами, оробевшие, они молча шли за Андреем Андреевичем, ошеломленные величием грандиозного города.

Они шли долго. В голове скопилось так много вопросов, что лучше и не спрашивать. Молчал и сам Андрей Андреевич. На переходах он превращался в руководителя уличного движения и поднятием руки останавливал свою группу. Он и сам не на шутку оробел, опасаясь, как бы на кого-нибудь из них не наскочил автомобиль.

И когда поток транспорта на момент прекращался, Андрей Андреевич кивал им головой, взмахивал рукой и быстро переходил опасное, по его мнению, место. Ему самому хотелось поговорить с ребятами, у него у самого было много впечатлений, но тут не до разговоров. Не на нарте едешь!

С величайшей осторожностью шли они по улице, привлекая внимание любопытных москвичей.

Стройная девушка с черными косами держалась за портупею пограничника и бросала во все стороны изумленные взгляды своих широко открытых красивых глаз.

Плотной группкой двигались за ними пятеро чукотских юношей.

Так шли они долго, пока не попали в центр города.

— Андрей Андрей, это дом Совнаркома? — спросил Таграй.

— Не знаю, — ответил Горин. — А почему ты думаешь?

— Помнишь, в кино показывали там у нас, в заливе Лаврентия?

Рядом проходила девушка с портфелем. Андрей Андреевич остановил ее и спросил:

— Скажите, пожалуйста, это дом Совнаркома?

— Да, да. Это дом Совнаркома. А это — гостиница «Москва». Этот домик — Колонный зал дома Союзов. А там вон — Большой театр, — охотно объясняла любезная москвичка.

Она оглядела их всех и не преминула спросить:

— А вы откуда, товарищи?

— С Чукотки мы. Слыхали? — сказал Андрей Андреевич.

Вскоре они попали в Александровский сад.

— Садитесь, ребята. Вот здесь уж мы поговорим спокойно. Здесь нас никто не задавит, — сказал он.

Ребята сели на скамеечку, и внимание их привлекли деревья. Настоящие, живые деревья, а не на картинках.

— Ну, это такие деревья, какие вы видели еще из вагона, когда мы ехали, — сказал Андрей Андреевич.

Окружив дерево, они прикасались к нему руками, подбирали упавшие листья.

— К нам туда привозят мертвые деревья, а это — живое дерево. Вот мы стоим около него, а оно живет, растет, — сказал Андрей Андреевич.