Чукотка

Тема книги Тихона Семушкина не отличалась особой новизной. Уже существовали произведения о возрождении к жизни малых народов, народов бывших окраин царской России. Еще накануне Первого съезда советских писателей А. М. Горький заметил, что мы имеем отличные книги, мастерски рисующие жизнь н быт даже тех племен, которые жили безвестно, немо и только что разбужены революцией от «сна веков». В них складывался облик нового советского романа о социалистическом преобразовании жизни социально отсталых племен и народностей, которые капитализм в своем развитии просто сбрасывал с исторического счета и обрекал на вымирание. Роман этот прямо противостоял распространенному на Западе «колониальному» роману, утверждавшему превосходство белого человека, «сына солнца», над невежественными «дикарями». Он принципиально отличался и от произведений прогрессивных художников капиталистического мира, обреченных взирать на судьбу отсталых народов только с сочувствием и глубоким состраданием. Эти писатели, не видя никакой благотворной перспективы для малых народов, обычно основное внимание обращали на тлетворные последствия капиталистической «цивилизации», ограничиваясь, как правило, фиксированием этнографических подробностей жизни изображаемых племен, их нравов и обычаев. Советский строй впервые дал возможность художнику показать жизнь таких племен в ее движении к новому, характеры людей в их стремительном развитии, и это стало определяющей чертой русского советского романа о малых народах. «Чукотка» Т. Семушкина естественно вливалась в общий поток этого нового в литературе явления. Отсутствие в ней романического сюжета, характерного для предшествовавших ей книг Л. Пасьщкова, М. Езерского. А. Кожевникова, побудило критику тех лет отнести ее к разряду очерков. И даже горячо приветствовавший книгу А. Макаренко, оценивший ее как произведение «с широким тематическим захватом, гораздо более широким, чем этнографический очерк», осторожно писал: «Если нет в книге разрабатываемых индивидуально образов, то в ней замечательный образ чукотского народа, веками заброшенного в тундре, веками оскорбляемого и обираемого и тем не менее сохранившего в чистоте умственную, нравственную и физическую энергию»,

Но вот прошло тридцать лет. Не только роман о малых народах, и литература о Чукотке значительно обогатилась. Об условиях существования этого народа до революции, о том, как обирали и унижали его американские хищники, о помощи русских советских люден в преодолении чукчами вековой отсталости, о том, как занял он свое место равного среди равных в семье советских народов и как живет теперь, читатель знает из романа «Алитет уходит в горы» того же Т. Семушкина и его очерков, написанных сегодня в результате новых поездок, из романа Николая Шундика «Быстроногий олень», из повестей чукотского писателя Юрия Рытхэу «Люди нашего берега», «Время таяния снегов». Того самого мальчика Рытхэу, которого лет сорок назад автор «Чукотки» впервые встретил в полярную лунную ночь, бегавшего нагишом вокруг яранги, чтобы узнать для отца- охотника, какая будет погода. Того Рытхэу, который впоследствии начинает свою литературную деятельность с перевода на родной язык книги «Чукотка» с тем, чтобы самому писать талантливые книги о своем народе.

И невольно задумываешьеся над судьбой, над особенностями удивительной книги с названием «Чукотка» и судьбой человека, написавшего ее.

«Чукотке», как и другим русским книгам о малых народах, суждено было в какой-то мере стать провозвестницей ныне рождаемой самостоятельно литературы. И при этом среди позднее написанных книг сохранить свое очарование и власть над читателем. И, думается, причина этого как раз в том, что образ чукотского народа в ней складывается из живописно обрисованных разнохарактерных фигур, написанных с глубокой симпатией, с редкостным даром «понять человека «изнутри, встать рядом с каждым, как равный с таким же равным». Эта черта, также отмеченная А. М. Горьким, как одна из существенных черт советского романа об иноплеменных народах, ярко проявилась в книге Т. Семушкина.