Чукотский анекдот

Пестеров поспешил увести Сьюзен: хозяин приближался к тому состоянию, когда в нем пробуждалась необъяснимая ярость и он мог обратить гнев на первого попавшегося ему на пути. В нынешнее время свободной продажи и обилия спиртного Теркие, скорее всего, опять сидел бы в тюрьме, но несчастье — невозможность самостоятельно передвигаться — спасало его. Он что-то кричал вслед, и Сьюзен даже разобрала «гуд бай», но Пестеров буквально тащил ее за руку подальше от домика.

Проходя мимо пекарни, откуда несло запахом свежевыпеченного хлеба, Сьюзен замедлила шаг и спросила спутника:

— Когда разбирали старые яранги, не находили ли чего-нибудь такого необычного, странного?

— О, находок было много! — воскликнул Пестеров. — Больше, конечно, изображения духов, идолов, старые американские граммофоны с широкими трубами, никуда не пригодное оружие, винчестеры, древние луки, стрелы, копья, воинские доспехи из пластин моржовых бивней и даже клады!

— Клады? — Сьюзен остановилась как вкопанная.

— Один довольно большой.

— Золото?

— Какое золото! — махнул рукой Аркадий. — Деньги. Целый ящик советских денег! Уже недействительных, вышедших из обращения. Ребятишки их разобрали, играли ими.

Умяв волнение, Сьюзен спросила:

— А более серьезных находок не было?

— Вроде ничего такого примечательного.

— Золото, алмазы…

— Откуда у чукчей золото? — усмехнулся Пестеров. — Тем более алмазы. Это у якутов алмазы.

— Я слышала от деда, — осторожно продолжала Сьюзен, — до революции сюда добирались золотоискатели с Аляски, и кое-кому из них даже удавалось намывать драгоценный металл.

— Может, такое и было, — предположил Пестеров.

Работая помощником первого секретаря окружкома КПСС в Въэне. Пестеров имел доступ к информации о запасах полезных ископаемых в округе, которая считалась секретной. Никаких подписок о неразглашении он не давал, но, тем не менее, чувствовал, что не имеет нрава делиться с иностранкой даже теми скудными сведениями, которыми располагал.

— Значит, все-таки золото здесь есть, — продолжала Сьюзен. — Я слышала чукотскую легенду о Золотом великане. Якобы такой легендарный Золотой великан упал на Берингов пролив, причем его ноги оказались на Аляске, а туловище и голова — на Чукотском полуострове…

— Знаете, — усмехнулся Пестеров, — эти легенды, как и чукотские анекдоты, придумывают тангитаны. Какой там Золотой великан! Существовала даже придуманная большевиками легенда о том, как Ленин бывал на Чукотке!

— Выходит, что большого золота на Чукотском полуострове нет? — с оттенком разочарования произнесла Сьюзен.

— Я этого не говорил… Просто не в курсе дела. Может, есть, а может, и нет. Если честно говорить, то от золота Чукотке одна беда. В западной части, где прииски, реки настолько загрязнены, что в них уже ничего живого не осталось. Даже перелетные птицы на воду не садятся. Тундра перепахана тракторами, вездеходами, бульдозерами. Ягельные пастбища уничтожены. Так что для нашего района великое благо, что нет промышленной добычи золота.

Пестеров умолчал о старателях, которые не без успеха промышляли в устьях тундровых рек, на галечниках лагун. Он размышлял о другом: как заставить гостью раскошелиться еще на бутылку. Выпитое в домике Теркие стремительно улетучивалось и рождало в душе тревожное и унылое настроение.

Татьяна Пучетегина пригласила соседа на чаепитие. Пестеров без особого энтузиазма согласился: в этом доме совершенно не пили. Обходились обыкновенным чаем, но, правда, особенно заваренным и сдобренным тундровыми травами.

За столом присутствовал муж Пучетегиной, начальник полярной станции, мужик необыкновенно молчаливый и даже мрачноватый на вид.

Сьюзен порылась в своем багаже, достала бутылку виски и торжественно водрузила на стол рядом с большим блюдом блинов и банкой варенья из морошки.

— Вообще-то мы не употребляем спиртного, — промолвил густым басом хозяин.

— Но ведь совсем не обязательно употреблять, — горячо возразил Пестеров. — Пусть стоит бутылка как бы для украшения.

Хозяева не стали особенно возражать, а предприимчивый Пестеров вспомнил, что где-то читал: очень полезно для здоровья добавлять виски в крепкий сладкий чай. Попробовали. И впрямь получилось неплохо.

Таня Пучетегина рассказывала о косторезной мастерской, о художниках, о том, как большинство из них ударились в коммерцию, вышли из коллектива и занялись индивидуальной деятельностью.

— В мое время такого не могло быть. — решительно заявил Пестеров и влил в свою чашку добрую порцию виски, делая вид, что добавляет в чай.

Он был оживлен, у него даже пробудилась давняя потребность нравиться женщинам, тем более Сьюзен Канишеро была женщина еще молодая и очень привлекательная. В ее внешности чувствовалась кровь нувуканских красавиц, смешанная с дедовской, тангитанской. Хорошо бы затащить американку к себе в холостяцкую квартиру. Но, вспомнив, в каком состоянии находились комнаты, особенно постельное белье, точнее, его полное отсутствие, Аркадий решил повременить.

С этими мыслями он вышел перед сном подышать свежим воздухом.