Чума коррупции. Восстановление веры в обещания науки

Хотя никто не знает ответа на этот вопрос, в настоящее время считается, что РНК должна была быть предшественницей ДНК, которую использовали самые примитивные организмы на заре зарождения жизни на нашей планете. Природа в своей беспрецедентной эффективности использует строительные блоки нуклеиновых кислот - РНК в ДНК - практически для всех организмов, но тем патогенам, которые состоят из РНК, например ретровирусам, для выживания необходим фермент, превращающий их РНК в ДНК и встраивающийся в ДНК хозяина. Ретровирус не может жить и реплицироваться без использования механизмов клетки-хозяина.

Фермент, с помощью которого ретровирусы превращают свою РНК в ДНК, называется обратной транскриптазой. Я считаю, что наличие обратной транскриптазы при каком-либо заболевании является почти дымовым доказательством причастности ретровируса.

Если вы ретровирус, то есть одна особенность - обратная транскриптаза.

Это неэффективный фермент для копирования генетического кода.

Обратная транскриптаза подвержена ошибкам копирования, в результате чего ретровирусы легко мутируют в вирусы с совершенно разными генетическими профилями. Это означает, что между различными штаммами ретровирусов одного типа могут быть большие различия.

Эта особенность ретровирусов заставила многих ученых поверить в то, что они никогда не смогут причинить большого вреда человеку, поскольку кажутся нестабильными. Поскольку их обычно легко заглушить и искалечить, большинство ученых считали их неинфекционной нежелательной ДНК. Возможно, это одна из причин, по которой Джон Коффин и Гарольд Вармус советовали Фрэнку не утруждать себя поиском ретровирусов человека, вызывающих заболевания.

Ретровирусы казались неким биологическим реликтом нашего далекого прошлого, интересным, как утконос, интригующим нас сочетанием черт млекопитающих, птиц и рептилий.

Но ВИЧ-СПИД стал тревожным сигналом, свидетельствующим об опасности ретровирусов. Они могут быть столь же опасны, как и типичные вирусы. Но ВИЧ действительно был исключением среди ретровирусов. Он убивал своих жертв в течение нескольких лет.

ВИЧ погибал относительно быстро для ретровируса. XMRV отключились, сохранив жизнь своим хозяевам, но в таком состоянии, когда они, как правило, не могут восстановить свое здоровье.

 

Моя жизнь связана с ретровирусами с тех пор, как 6 июня 1983 года я пришел в лабораторию Фрэнка Рускетти в качестве техника. Мы с Фрэнком всегда помним эту дату, поскольку она совпала с днем вторжения в Европу во время Второй мировой войны.

С того самого дня в 1983 году я живу тем, что учу вирусы выживать в культуре клеток. Это тридцать семь лет. Вы, наверное, помните, что в те времена, когда еще не было ВИЧ-СПИДа, Фрэнк и Берни Пойесс были суперзвездами ретровирусологии, поскольку они выделили самый первый ретровирус человека, вызывающий рак, - вирус Т-клеточной лейкемии человека (HTLV-1). Берни был клиническим стипендиатом, а Фрэнк - наставником Берни. Роберт Галло был заведующим лабораторией, получал все почести и не делал практически никакой работы.

В Японии HTLV-1 был эндемичен, так почему же Фрэнк и его команда первыми выделили этот вирус? Потому что Фрэнк лучше всех, кого я когда-либо знал, понимал, как использовать клеточные линии для выращивания вирусов и контролировать ключевой фермент - обратную транскриптазу. Именно там я научился выращивать вирусы, потому что если вы не можете вырастить эти вирусы, вы не можете их изучать.

Лучшей линией тканей для выращивания XMRV оказалась линия LNCaP (карцинома лимфатических узлов простаты), полученная от 62-летнего мужчины, у которого рак простаты распространился на лимфатические узлы. Почему эта клеточная линия оказалась столь удачной? Одна из причин заключается в том, что она содержала дефектную РНКазу-L - тот самый фермент, который позволял интегрировать последовательности, обнаруженные на ViroChip.

И нельзя сказать, что я против инфекционных молекулярных клонов, поскольку я помог сконструировать первый инфекционный молекулярный клон HTLV-1, когда работал постдоком в лаборатории Дейва Дерсе в 1993-1994 гг.

Да, это так, я собрал инфекционные молекулярные клоны. Я знаю их сильные и слабые стороны.

Поскольку эти вирусы прячутся в тканях, их трудно выделить. Они выходят наружу и обнаруживаются в крови только тогда, когда иммунная защита человека близка к нулю.

Для выращивания ретровирусов нужны клеточные линии, и нужно знать, какие из них использовать.

Я не хочу быть слишком техничным, но я должен кое-что объяснить, потому что боюсь, что если я этого не сделаю, вы просто подумаете, что это за пределами вашего понимания, а это не так. Итак, Сильверман и Гупта проводят свое исследование, отрезая несколько генетических последовательностей XMRV, собирая что-то вроде трех-четырех сотен пар оснований из примерно восьми-десяти тысяч, а затем запаивают их.

Вы понимаете, что они создали что-то новое?

То, чего никогда не существовало в природе?

Мы называли эти клоны вирусами Франкенштейна, сшитыми из кусочков и деталей, как страшное чудовище, созданное доктором Франкенштейном.