Чума в Бедрограде

В пятницу днём директору некоего столичного детского отряда пришла бумага из Инфекционной Части — с указанием закрыться на карантин. Этак с выходных этак на десять дней. Директору эти десять дней — та ещё катастрофа: двадцатого числа юбилей Первого Большого. Он, конечно, под Бедроградом проводится, но Детские Отряды Всей Страны Непременно Должны Принять Посильное Участие В Праздновании (и далее по скучному тексту диктора радио). А карантин — это ж никакого юбилея, это ж пустое место с номером отряда на торжественном общем сборе, это ж Столичная гэбня за несвоевременность карантинов потом без соли и перца директора сожрёт.

Директор бросился писать слезливые телеграммы, вопрошая, за что ему такое счастье — никто ж из детей вроде не болеет ничем.

Ему ответили: приходите завтра в Инфекционную Часть, поговорим.

Директор оказался подкованный.

Сообразил, что зовут его не к гэбне и даже не в канцелярию Инфекционной Части, а в какую-то комнатку при какой-то лаборатории, да ещё и подписываются частным лицом, Дмитрием Ройшем, без титулов и бюрократических званий. Ну и побежал жаловаться кому следует.

А кому следует жаловаться, этот директор знал потому, что в прошлом году уже имел конфликт с Медкорпусом.

Не карантин и вообще не Инфекционной Части дело, Дмитрию Ройшу о таком услышать было неоткуда: ребёнку из этого отряда собирались делать сложную экспериментальную операцию в Хирургической Части (прочие методы себя не оправдали), а отец воспротивился в последний момент. Решил, что лучше ребёнок гарантированно помрёт через пару месяцев, чем прямо сейчас подвергнется процедуре с неизвестным исходом. Бедный директор отряда тогда сам себе болячек нажил, занимаясь дипломатией. Медкорпус — это ж не врачи районной больницы: если пациент попал в Медкорпус, он сам уже ничего решать не может, в Медкорпусе лучше знают, что пациенту нужно, а что не нужно. Но отец был крикливый, грозился связями в Европах, где и так-то косо смотрят на всероссийскую систему воспитания детей. Ни алхимические печи им не по нраву, ни одни отцы в отсутствии матерей, ни отряды, где дети якобы оторванными от семьи живут. Европы бы эту историю проглотили с большим удовольствием, гвалт бы подняли — вот и пришлось директору спешно разбираться, кто может Медкорпусу требования предъявлять. Столичная гэбня не может, шестой уровень доступа против пятого.

Кто выше Столичной гэбни? Конечно, фаланги.

Конечно, фаланги с той историей разобрались.

Медицинская гэбня даже не в обиде: все эти крики про эксперименты на детях страсть как надоели. Нету, нету никаких экспериментов на детях! Есть одиннадцатый отряд города Бедрограда, подальше от Медкорпуса, где никто ни о чём не кричит. Маленькая, конечно, площадка, на такой всего, что хочется, не сделаешь, но зато тихая, мирная — и договорённость с Бедроградской гэбней на сей счёт была-таки заключена. Родной отряд Виктора Дарьевича, между прочим: сироты, отпрыски трудолюбивых специалистов всяких шибко выездных профессий и прочие неприкаянные. И все счастливы, и не надо никаких  экспериментов на детях больше.

Директор же того отряда, которому назначили внезапный карантин, один раз наловчившись решать свои проблемы через фаланг, и в этот раз кинулся к ним — если не помогут, так хоть будут высокопоставленные свидетели, что отряд не по своей воле косит юбилейные мероприятия, а из-за какого-то Дмитрия Ройша из Инфекционной Части Медицинского Корпуса.

Какого-то Дмитрия Ройша.

Стажёра-лаборанта.

Не показывавшегося на рабочем месте неведомо сколько времени, но назначившего директору столичного отряда личную встречу в неофициальной обстановке (в тёмных закоулках, где одна сплошная шумная аппаратура и присесть перекурить негде).

И не явившегося на встречу.

Фаланга это точно знает, он сам вместо директора повидаться с Дмитрием Ройшем хотел.

Исполнительный и отзывчивый фаланга, не оставил простого гражданина в беде! А о том, что, никакая помощь простому гражданину бы не светила, если б не особая привязанность фаланг к Медкорпусу, давайте помолчим.

Фаланга, изложивший, наконец, свой повод для расследования на территории Медицинской гэбни, выглядел действительно счастливым человеком.

Медицинская гэбня, выслушав счастливого человека фалангу, напомнила ему, что расследование не расследование, а допрос головам гэбни пятого уровня доступа фаланга устраивать не может, ибо пятый уровень доступа к вертикали исполнительной власти не принадлежит, третьему уровню доступа не подчиняется и отвечает за свои действия перед Бюро Патентов и только перед Бюро Патентов.

Поэтому шёл бы третий уровень доступа расследовать дело Дмитрия Ройша, может, чего полезного нарасследует.

А Медицинская гэбня благодарит его за предоставленные сведения и желает всяческих удач.

Фаланга скуксился, но убрался.

Ночью с воскресенья на понедельник Медицинская гэбня не спала и не работала.

Ночью с воскресенья на понедельник Медицинская гэбня ругалась друг с другом.