Чунье

– Не иронизируйте, но вот этот телефонный номер для связи с вами нашла она, так что у неё явный талант к сыску.

– Ну может быть. А это не опасно?

– Нет-нет, работа большей частью в офисе, с документами. Риска никакого, разве что…

– Что?

– Да нет, ничего! Всякие медицинские проблемы мы решаем сами, нанимаем лучших специалистов, а акушер-гинеколог у нас вообще свой, очень хороший.

– И как часто вашим сотрудникам нужны консультации этого самого акушера-гинеколога?

– Как часто? Почти всегда, штат-то у нас по большей части женский. Но он не только для сотрудниц, он иногда и клиенткам помогает. Ну так как, уважаемый, даёте согласие? И отвечайте быстрей, потому что xi`a y'i zh`an k`ela si nu`o y er sik`e sh`i zhongxin!

– Центральная следующая, – подсказала бабушка с хорошим слухом, – ну так как, милок, даёшь согласие?

– Чего-чего? Нет!.. – Ответ девушки в телефоне я не услышал, потому что над ухом опять раздалось: «Му-му-у!»

Утро Капеллы

Наступало следующее утро. Не успел я открыть глаза, как услышал: «Ты опять коров кормил?» – это был голос жены. Всё, сказка кончилась!

– Дай хоть кофе сначала сделаю.

– Не надо, вставай, я уже завтрак приготовила. Ты опять коров этих приманивал?

– Никого я не приманивал, просто вот эта… – я поискал глазами, потом ткнул пальцем в сторону Гром-бабы, – вот эта Гром-баба сама голову в окно засунула. Ну я, чтобы что-то сделать… ну растерялся, дал кусочек сахара.

– Кусочек сахара? А для кого ты тогда весь луг за холмом коноплёй засеял? И где семена только взял?

– Я засеял? – удивился я.

– Ты-ты! А теперь ещё и имена им даёшь! Перестань придумывать всем имена!

– Ну, Капелька, ну успокойся, – я краем глаза следил за её реакцией и заряжал кофе машину. Реакции не было, значит имя было действующее. – тебе сахара одну ложку?

– Какую ложку? Один кусочек, вот такусенький, – она показала мне одну фалангу мизинца, – или ты всё на своих тёлок потратил, пока меня не было?

Я заглянул в сахарницу и выбрал нужный кусок.

– Ты про каких тёлок? – разговор чем-то напоминал прогулку по тонкому льду, поэтому я старался быть осторожным.

– На эту, – жена не глядя кивнула назад, на окно, – Гром-бабу, и дочек её. Старшую, и особенно младшую. Ты как будто сам её родил. Нет, я понимаю, ты ей жизнь спас, она к тебе привязалась…

– Кому жизнь спас?

– Тёлочке этой, – жена отставила чашку в сторону и повернулась на кровати к окну: – вон той, которая сейчас куст жасмина нюхает. Утончённая натура… То есть – жуёт.

– Ну спас и спас, с кем не бывает. Не помню…

– Ну конечно не помнишь! Скажи ещё, что был в состоянии аффекта! Я с крыльца всё видела.

– Да что видела-то?

– Там вода берег подмыла, большой кусок земли начал отваливаться. Большой, больше этого стола, – она указала рукой на наш стол около двух метров в диаметре, – почти как айсберг! И эта дурёха твоя малолетняя свалилась в щель.

– В какую щель?

– Ну в траншею эту образовавшуюся, я не знаю как сказать. Свалилась и застряла, даже холки не было видно. Они там все стояли, мычали, ногами топали. Ты схватил лопату и побежал на выручку. Тебя главный подпускать не хотел, так ты по воде добрался и стал этот айсберг раскапывать. Ну и раскопал за час.

– Как раскопал? Я ж лопату в руках держать не могу? – я вытянул вперёд руки, чтобы показать ей… что показать? Всё было на месте, все десять пальцев: пять на правой, пять на левой… а не один, как в прошлой жизни.

– Что ты мне показываешь? Что тебе нельзя поднимать больше стакана? Это уже не шутка, если её десять раз сказать.

– Нет, я… обожди…

У меня были целые и здоровые кисти рук, и это было странно. Вернее: странно было то, что они же у меня были и вчера, но я почему-то на это не обратил никакого внимания… А они точно вчера были? Да! Я же сначала одной рукой держался за столб на крыльце, а второй протягивал этим бегемотам сахар. Протягивал? Протягивал! – Я с интересом рассматривал левую руку.

– Здорово, даже мизинец есть! – сказал я вслух.

– Почему здорово?

– В носу удобно ковыряться, если правая рука грязная, – не задумываясь, ответил я.

– Странный ты какой-то.

– Ох-х, ещё какой странный, – я опробовал левый мизинец, предварительно отвернувшись. Всё было нормально. – Видишь ли…

– Давай я начну, – она хлопнула меня по левой руке, не дав завершить эксперимент.

Письмецо

– Ну что, ты позавтракал? Теперь ты сытый и довольный?

– Да, сейчас только чайку попью.

– А почему просто так? Возьми козунак9, я принесла.

– Ну вот зачем ты так сказала? Кто тебя просил? Сейчас опять нажрусь с утра как удав.

– Ничего-ничего, отламывай кусок побольше, я вообще-то два купила.

– А вот это говорить было вообще глупо! Так бы я половину съел, а теперь придётся целый!

– Ну и ешь весь! Всё для тебя, любимый, всё для тебя.

– Я тебя люблю, – сказал жене.

– Я тебя тоже.

– А я тебя больше люблю!

– Нет, я!

– Ничего подобного! Я тебя люблю от всего сердца, а ты… а у тебя просто стокгольмский синдром!..

Я вот прочитал предыдущий абзац и подумал: а если поменять местами действующих лиц, смысл останется прежним? Ну как в арифметике, помните? От перемены мест слагаемых сумма не меняется…