Чуть-чуть считается

Она знала, что на пороге её собственной квартиры мы не станем ничего пробовать. Поэтому она была такой храброй и специально нас заводила. Но мы не стали заводиться. Мы потребовали:

— Гони кота!

— Вы над ним издеваетесь, — проговорила новоявленная Эпэя.

Тут я не стерпел. Я даже чуть не позабыл, что она стоит на пороге собственной квартиры.

— Мы ему уже три кило двести граммов колбасы скормили! — заорал я. — Самой свежей! От себя отрывали!

Она сказала:

— Не лезь, пожалуйста, в бутылку.

— Я тебе сейчас такую бутылку устрою! — закричал я. — Это твой кот, да?

Наверное, она всё же схлопотала бы по шее. Но тут за её спиной появился дяденька с чёрными бровями.

— Что за шум, Аня? — спросил он. — К тебе гости? Что же ты не приглашаешь?

Бывший радист с эсминца оказался Аниным папой. Он нас сразу узнал.

— Старые знакомые, Вова и Коля, мастера трубопроводной связи.

— Не Вова и Коля, — поправила Аня, — а Эпэя и Упта.

Чёрные брови влезли у Аниного папы на лоб. Он сделал большие глаза.

— Во как! Занятно. А ну, заходите, рассказывайте.

Мы зашли. Мы ничего не хотели рассказывать, но почему-то всё рассказали. Мы даже раскрыли свой шифр. Анин папа слушал внимательно и кивал головой.

— Эпэя и Упта, — сказал он. — Занятно. И действительно, похоже на Аэлиту. А как поживает Ослиная Голова?

Мы рассказали и про Ослиную Голову, который позорно бежал, перешёл через Апалачи, и теперь его следы затерялись где-то в районе Ужасных болот на Приатлантической низменности.

— Ослиную Голову нужно разыскать во что бы то ни стало, — сказал Анин папа. — И клянусь, что я помогу вам.

— Как? — удивились мы.

— У меня есть план, — сказал он.

Он не раскрыл своего плана. Он сказал, что нужно денька два-три подождать.

Я забрал под мышку кота, и мы ушли. Аня проводила нас до двери. Глаза у неё светились не так уж чтоб очень холодно.

— Ладно, — сказал я, — хоть ты и девчонка, а со всеми девчонками одна морока, но с тобой, видно, ничего не поделаешь. Завтра связной доставит тебе карту. Пойдёшь вместе с нами по следу Ослиной Головы.

На следующий день Васька принёс записку, в которой после расшифровки я прочёл:

«Папа звонил своему товарищу. Его товарищ — радист-коротковолновик. Ой, что будет! Яра».

Её теперь звали Яра. Слово «коротковолновик» я еле перевёл. Яра ещё не научилась пользоваться шифром. В одном слове она сделала три ошибки.

Через два дня Анин папа повёл нас в гости к своему товарищу.

— Дядя Упта, — представился коротковолновик и крепко пожал руки Ане, Вовке и мне.

Мы от удивления проглотили языки.

— А что? — сказал он. — Меня тоже зовут Колей. Прошу в рубку.

Рубкой оказалась большая кладовка. Главное место на столе занимал большой металлический зелёный ящик со множеством блестящих тумблеров и чёрных ручек. На полках лежали радиолампы, сопротивления, конденсаторы и другие интересные штучки. Стены пестрели яркими открытками. На открытках росли пальмы и плыли корабли, сияли белыми вершинами горы и тянулись к облакам небоскрёбы. Дядя Коля объяснил, что это кюэсэль-карточки, которыми обмениваются после каждого разговора радиолюбители всех стран.

Он сел к столу, надел наушники и стал щёлкать тумблерами и крутить ручки. В железном ящике негромко трещало, свистело и пищало. Сладко пахло разогретым лаком и парафином.

Вдруг дядя Коля поднял указательный палец. Мы открыли рты, чтобы не дышать носами. Дядя Коля слушал и стучал, слушал и стучал снова. Он стучал так быстро, что я не разобрал ни одного слова.

— Полный порядочек, — сказал он наконец и сдвинул на виски наушники. — Билл разыскал парнишку, которому тоже хочется завязать с вами связь. Ему двенадцать лет, он учится в школе и зовут его Энди. Довольны?

Мы были очень довольны, но ничего не понимали. Какой Энди?

— Из Страны Великих Озёр, — пояснил дядя Коля, — из города Чикаго, который, как известно, расположен на берегу озера Мичиган.

— И вы с ним сейчас разговаривали?

— Нет, пока с Биллом. Билл тоже живёт в Чикаго. Энди придёт к нему на следующую связь. Вы хорошенько подумайте, о чём хотите его спросить и что думаете ему рассказать.

Мы летели домой как на крыльях. Мы будем разговаривать с мальчиком Энди из города Чикаго!

Я ворвался в квартиру, как раскалённый метеор. Я крутанул глобус. Чикаго! Это не по трубе к Вовке стучать. Это прямо через весь земной шар, на другую его сторону.

Я посмотрел на пол. Под нами два этажа. А потом земля. И где-то там, может быть, прямо подо мной, Чикаго. В Чикаго тоже стоят дома. Они стоят под нами вверх тормашками. В одном из них живёт Энди. До его дома сквозь землю, наверное, такое расстояние, как всё равно миллиард этажей. И хоть бы что. Здесь стучишь, а там слышно. Совсем как по трубе к Вовке.

Волшебная гайка

Мягких полов в школе не бывает. Ни в классах, ни в коридоре. Филя Боков знал это лучше других. Во-первых, в Филином классе учился второгодник Гера Дубровцев. Во-вторых, на жёсткий пол удобнее падать человеку с мягким характером, чем с твёрдым.