Чуть не треснуло очко!

Мы с Османом до этого ни разу не были на пляже вместе. И когда он разделся, я не смог скрыть своё удивление. Я думал, что он худенький, а Осман оказался мускулистым и довольно стройным парнем, только ноги чуть кривые, как у кавалериста, зато икры мощные как у футболиста. Было приятно на него смотреть, и я даже почувствовал, что испытываю гордость за друга, такого сильного и симпатичного. Но когда Осман снял с себя плавки и я увидел его инструмент, мне стало не по себе. Несколько раз я видел у парней инструменты в полной готовности, когда они пытались склонить меня к близости, но у Османа даже в спокойном состоянии агрегат был почти вдвое больше! Я решил купаться в плавках. Вода в море была тёплая и не такая грязная, как в черте города. Очень скоро все мои волнения испарились, и я стал дурачиться, брызгаться водой и топить друга. В какой-то момент Осман настиг меня и уцепился за плавки, я выскользнул из них и поплыл к берегу. У самой кромки воды он снова настиг меня, схватил за щиколотку и рванул на себя, я упал лицом в мокрый песок. Ещё не видя глаз Османа, я уже знал, что сейчас случится что-то ужасное. Лягнул его пяткой, и, инстинктивно перевернулся на спину. Хищный взгляд парня, накрывающего меня своим телом, вид его вздыбленного громадного инструмента, моя беспомощность лишили меня всяких сил для сопротивления. Я заплакал от ужаса перед неизбежностью и от обиды, от вероломного предательства человека, которого я считал своим другом. Что происходило дальше, я помню смутно, помню его прерывистое дыхание у моего лица, его метлу, играющую с моими дёснами, его руки, больно тискающие мои ляхи, помню, как я снова уткнулся лицом в мокрый песок и как я разорвался на мелкие кусочки от невыносимой боли. Не знаю, сколько времени я находился в беспамятстве, но когда я очнулся, Осман ещё был во мне, правда, боль уже отступила, сменившись незнакомым приятным ощущением наполненности. Я услышал, как от толчков парня у меня сзади что-то хлюпает и вытекает наружу и мне стало неловко от этого звука, и я попытался сжаться. Осман спрашивал меня больно мне или нет, и уткнулся ко мне в затылок, но я на это уже не ответил, и после такого я вообще не собирался с ним разговаривать. Пусть знает, как издеваться над слабыми! Но почему он вытаскивает? Может, ждёт, чтобы я попросил его? Не дождётся! Только бы он не заметил, что у меня тоже стоит, но Осман заметил это, когда перевернул меня на спину и задрал вверх мои ноги. Я ещё не знал тогда, что мальчиков можно и так драть, поэтому, когда он снова засунул свой инструмент, а его потное разгорячённое лицо приблизилось к моему лицу, я зажмурился и не открывал глаза всё время, пока его инструмент поршнем долбил мой станок. Мне было очень стыдно, но, испытав своё первое в жизни высшее наслаждение, я простил Османа и до его отъезда мы ещё несколько раз занимались этим, как мне казалось по большому взаимному согласию.

Итак, в восемнадцать лет, распечатанный Османом, я стал петушком местного разлива. Будь Осман рядом, всё, наверное, сложилось бы иначе, ведь я не променял его ни на кого другого, спокойно закончил бы через два года школу, а там институт. Но Осман отдавал долг Родине, а я стал отдавать себя другим. Был у меня хороший русский друг Адам, который мне очень нравился, но, к сожалению, с тем с кем мне хотелось, с тем у меня жмаканья не было. А так, я сначала уступил себя одному из взрослых парней. Салман к тому времени уже был студентом первокурсником и о наших с ним отношениях узнал его друг Али. Али припугнул ославить меня на всю округу и затащил к себе домой, продрал меня как сидорову козу и заставил меня впервые взять конфетку в рот. А на следующий день они уже пригласили меня оба. Надели сразу на два ствола, спереди и сзади, как ягнёнка на вертел, и жарили, несколько часов. Так у меня появились два постоянных кавалера. Потом три, потом пять.

О том, что обо мне пошла молва по городу, я понял, когда, примерно через год после жмака с Османом, на одной из улиц города мне преградили дорогу двое взрослых парней лет по двадцать. Они были на дорогой машине, пригласили покататься, но я, естественно, отказался, хорошо понимая их намерения, но они и слушать ничего не хотели - поехали и всё! Попытались силой втолкнуть в машину, но я вырвался и убежал, а через пару недель, эти же самые парни подстерегли меня на безлюдной улице рядом с моим домом и похитили. Я же говорил, что натуралы на Кавказе с нами не церемонятся, но мне это даже нравилось чуть-чуть. Парни швырнули меня в машину на заднее сиденье, и я оказался на коленях ещё двоих таких же крепышей. Везли куда-то за город, но дорогу я не мог видеть, так как меня тут же, надели ртом сначала на инструмент одного, а потом второго парня. И у того и у другого габариты почти как у Османа. Пока ехали, у меня скулы свело, а на очереди было ещё двое крепких ребят.

Машину вогнали во двор частного дома, заперли ворота и только тогда мне разрешили поднять голову, потом ввели в комнату с одним окном, выходящим в сад.