Чуть позже зажглись фонари

– А ты не думаешь, что твоя Арина могла связаться с каким-нибудь наркоманом и сама…

– Нет. Несмотря на то что она именно так последнее время выглядит – как опустившаяся наркоманка, наркотики она даже не пробовала. Я чувствую. И таких приятелей у нее нет. Она все-таки умная.

– У нее, скорее всего, тяжелый кризис взросления, который усугубил «Живой журнал» Димона. Она сама его нашла?

– Конечно.

* * *

Когда я ждала Аришку (было уже четыре месяца беременности), Димон решил сделать мне приятное. В одном из иллюстрированных журналов у него работал заместителем главного редактора хороший знакомый, к которому он меня направил как иллюстратора. Я пришла. Знакомый Димона оказался плюгавым тощим человечком с ленинской лысиной, которую он непрерывно, разговаривая со мной, то пощипывал, то почесывал – это, видимо, в зависимости от контекста, с иронией думала я, наблюдая за ним. Но графику мою он принял с восторгом, раз пять произнес слово «талантливо» и пообещал публикацию с краткой справкой об авторе (то есть обо мне) в июльском номере журнала. «Димон! Как я рада! – тем же вечером сказала я Димону. – Он пообещал и цветную вкладку, и обложку!» Но ни в июльском, ни в каком другом номере мои графические работы опубликованы не были. Плюгавый человечек через неделю мне позвонил и сообщил (как хочется написать: «таким же плюгавым голосом», но удержусь), что Димона он знает давно и не может ему отказать, а двух авторов, точнее, автора и художника… но все равно двоих сразу провести через главного редактора ну никак нельзя, потому в июльском номере, к сожалению, вместо моей графики будет опубликован рассказ Димона с его авторскими иллюстрациями.

– Но он ведь не умеет даже белку нарисовать! – воскликнула я.

– Примитивизм в цене. – Человечек дунул в трубку. – Главное, что авторские иллюстрации. И, понимаете, он сам меня об этом попросил, а я ему кое-чем обязан. Так что простите.

– Вы же мне лично обещали, – сказала я, чуть не плача, – но это же обман! Нечестно!

– А где вы видели сейчас честность? – всхлипнул человечек.

И тогда внезапно – каким-то не своим голосом – я произнесла:

– Но и вас тогда скоро в журнале не будет!

Димон, которому я единственный раз в жизни, именно в тот вечер, дала пощечину, потом говорил, что дух моей бабушки его приятелю отплатил: того уволили через месяц, он потерял престижное и неплохо оплачиваемое место под солнцем, остался без работы и вынужден был стать поденщиком. Но я, прочитав в десятый или двадцатый раз письмо деда Арсения, подумала: не сама ли родовая сила вступилась за меня?

– Ты не боишься своего Димона? – как-то спросила Юлька, снова обвитая сигаретным дымом, как прозрачными змеями. – Ведь, я уверена, он жаждет твоей смерти, чтобы жениться на другой какой-нибудь юной телке, раз с Люськой не вышло…

– Порядочная девушка оказалась, – усмехнулась я.

– Или решила, что у твоего Димона мало денег, чтобы купить ее, такую красавицу!

– Не боюсь, – с опозданием ответила я на ее предыдущий вопрос. – Точнее, уже не боюсь. Знаешь, я начала чувствовать что-то такое, как объяснить, ну точно на мне панцирь непробиваемый, непроницаемый, от которого все зло, направленное на меня, отскакивает и рикошетом возвращается к тому, кто мне зла пожелал.

– Значит, твой Димон скоро помрет!

– Я этого не хочу. У меня ни разу, в самые тяжелые моменты наших с ним конфликтов, таких мыслей не было. Пусть живет и процветает, я жду, что он все равно вот-вот кого-нибудь подцепит и подаст на развод сам… Хотя мне без него будет скучно: он как человек-театр.

– Только пьесы становятся все более зловещими! Твой Димон тебе готовит подлость, вот увидишь! Еще когда я узнала, что он скрывает от своей первой жены и старшей дочери, что у него есть семья, про него мне стало все ясно. Он нормальный среднестатистический гад. Уж прости.

– Димон совершает подлые поступки, всегда имея для них благовидное объяснение. То он спасал приятеля от его «чувства собственности» (так он в очерке своем написал) – и потому пытался прихватить у него часть бизнеса, правда, ему это не удалось, то не дает мне кредит на открытие персональной выставки, чтобы у меня «не развилось тщеславие»…

– Завидует он всем и тебе, вот и все. Всю вашу совместную жизнь. А ты просто непробивная, у тебя нет коммерческой жилки. Какая может быть коммерческая жилка у летающей улитки? И, между прочим, почему ты сама не можешь вынуть деньги из оборота предприятия? Это же ваш семейный бизнес? Почему он должен тебе давать, благодетель нашелся!