Чуть позже зажглись фонари

– Да ты что, – возмутилась она, без всяких экивоков перейдя сразу со мной на «ты», – мужика в этом возрасте, когда бес в ребро, нужно дома тихонько подпаивать и сладкой семейной постелью убаюкивать. Тогда никуда старый хрыч не денется.

– А если сопьется?

– Да глупости ты говоришь, хозяюшка, – пропела она с неожиданно ласковой интонацией, – вино для того Бог и создал – чтобы с его помощью мужа держать. Выпивать он должен спокойно и весело у себя дома, тогда и никуда бегать ему не захочется. А ты небось сама вина не пьешь?

– Не пью.

– И секса не хочешь?

Я не ответила. Но она ответила за меня.

– По тебе видно, что в облаках витаешь, не по земле нашей родимой ходишь. А мужику в возрасте нужен теплый дом, сладкая постель, сытная еда – и все, он тогда к дому привязан.

– Спасибо, Клавдия, за советы, – сказала я ей, – но есть кое-что еще: мода. Сейчас среди тех, кто имеет приличные деньги, модно иметь молодую любовницу и демонстрировать ее окружающим. Или даже поменять старую жену на молодую.

– Это ты-то старая? – Клавдия покачала головой. – Да ты еще женщина вполне!

– Для моего мужа все, кто старше сорока, уже старые.

– Я вот ему покажу, кто старый, а кто молодой! – И глаза Клавдии сверкнули озорным мстительным блеском. – Он-то сам каков, а?!

Коротконогая, слегка переваливающаяся, черноволосая, сладкоголосая – Клавдия очень нравилась себе, в этом был залог ее личного счастья.

– Муж мой так меня любил, не выскажешь. – Она вздохнула. – Помер три годка уже.

За деревенский дом Клава взялась с энтузиазмом. Чего там Димону она показала, меня, если честно, не сильно интересовало: Димон давно не вызывал у меня ревности. Главное, что Клавдия как домоправительница вполне устраивала Димона, все меньше времени проводящего в Москве и все больше в деревне. Она готовила ему на испорченном масле, собирала с земли подгнившие овощи для супа… В общем, все было как в детстве. Но через некоторое время совершенно внезапно Клавдия получила от Димона от ворот поворот в связи с появлением Люси. Домработницу это очень обидело. Она даже позвонила мне, вылила через телефон ушат оскорблений в адрес Димона и «развратной девки», высыпала кучу обид на его скупость и завершила разговор фонтаном негодования, что деньги у него за работу приходилось буквально вырывать силой, что он на любую девку заглядывается на дороге, потому штрафы платит в три раза большие, чем зарплату Клаве… Клава с ним, когда ездила на рынок, чуть от страха не помирала: всегда он по шоссе несется задним ходом, если увидит какую смазливую бабенку, и поворачивает там, где нельзя, и вообще он недостоин такой хорошей жены, какой являюсь я. Устроилась она горничной в маленькую гостиницу соседнего с деревней населенного пункта. Последний ее пассаж (о хорошей жене) меня искренне удивил. Но еще больше удивил новый звонок Клавы, ведь между двумя нашими с ней разговорами, точнее, двумя ее монологами, пролегло несколько лет.

– Вы бы, это, – сказала Клава, запамятовав, что когда-то легко звала меня на «ты», – в деревню-то бы наведались, ваш муж новую девку привел в дом, та-то Люська была простая и открытая, все на лице написано, и улыбалась много, а эта прячется от людей, ее раз увидела, столкнулась в дверях, так она точно оскалилась, а не улыбнулась. В деревне говорят, ее к вашему-то подсадил Анатолий, который у него теперь с женой работает, жена вредная, но как батрачка у него, видно, из-за денег, а сам-то он бандит. И старики Цыгановы сказали мне по секрету, что он не зря к вашему нанялся в работники: у него дальние планы насчет усадьбы, он все захватить хочет – и дом, и гостевой дом. В деревне его боятся, мало ли что он может по мести сделать. Даже малых детей от него прячут. И что я вам скажу: как увидела я, что в доме вашем тень этой девки мелькнула, сразу почуяла, ваш муж уже не жилец, а этот Анатолий все присвоит, вот увидите. Подавайте, пока не поздно, в суд на раздел общего имущества, это теперь можно оформить как брачный договор… И что вы своего… раньше-то не бросили?

– Спасибо, Клавдия, – сказала я, непонятно чем более пораженная – то ли новостью про Люсю дубль два, то ли доброжелательным советом Клавдии. – А вы-то как?

И она стала рассказывать, что владелец гостиницы платит ей исправно, но постояльцев мало и то почти все приезжают летом… И что у нее родился в Кишиневе внук, и что она скоро уедет туда, может быть, и навсегда. Ее капля доброжелательности так сильно подействовала на меня, что мне, никогда не испытывавшей к Клавдии никаких теплых чувств, вдруг почему-то стало очень грустно, что эта грузная, тяжелобедрая молдаванка уедет навсегда.

* * *