Чувак и мастер дзен

Берни: Многие древние мастера дзен говорили именно так. Чтобы достичь просветления, получить опыт единства, нужно отбросить тело и ум. Но есть и более простой путь — осознать, что «это только ты так считаешь», как говорит Чувак в фильме. Когда вспоминаешь об этом, всегда открывается запасной выход. Если мы принимаем что-то за Истину, то готовы бороться и убивать за нее, но едва ли вступим в бой ради мнения.

Джефф: Мнения можно просто уважать. У обеих сторон происходит примерно одно и то же, только ты видишь свою версию, а другой человек — свою.

Берни: Одна из самых известных фигур в китайской традиции дзен — Шестой Патриарх, известный как Хуэй-нэн. Он был безграмотным крестьянином, рубил лес, чтобы прокормить мать и себя. Однажды Хуэй-нэн отправился на рынок, чтобы продать дрова, и услышал, как монах читает строчку из «Алмазной сутры»: «Пребывая нигде, вознесешься умом». То есть, отказываясь от всего, воспитываешь ум сострадания. И вот лесоруб, который ничего не знает о буддизме, услышал этот стих и получил глубокий опыт просветления.

Джефф: Он знал, что означали эти слова?

Берни: Нет. Просветление происходит не потому, что ты понимаешь значение слов. Можно сказать, эти слова запустили некую трансформацию, но на самом деле вся его жизнь вела к тому, чтобы он услышал строчку из сутры и испытал глубокое просветление.

Итак, он начал спрашивать монаха, где тот услышал ее, и монах сказал, что на севере, в монастыре. Он отправился на север. Настоятель монастыря спросил его: «Зачем ты пришел? Ты южанин». В те времена китайцы с севера считали южных китайцев ниже классом. Как гласит история, Хуэй-нэн ответил: «В Пути нет разницы между севером и югом». Истинная природа Пути, или жизни, такова, что все едино, нет никаких различий.

Оказалось, что настоятель собирался уйти с поста и искал преемника. Это был большой монастырь, где жили монахи, постигавшие дзен в течение двадцати, тридцати лет. Все они считали, что один из них займет пост следующим. Но настоятель распознал Хуэй-нэна как своего преемника по одному этому ответу. Однако хоть настоятель и принял его в монастырь, но все равно отправил его молоть рис.

Однажды он пришел туда и рассказал Хуэй-нэну, что назначает его своим преемником, следующим мастером дзен. При этом он предупредил, что другие монахи захотят его убить, потому что считают, что кто-то из них должен занять это место, а не какой-то безграмотный лесоруб с юга. Мастер посоветовал ему бежать и спасать свою жизнь. Он отдал Хуэй-нэну одеяние и чашу, что является знаком передачи сана, и Хуэй-нэн сбежал.

Но один из главных монахов, бывший генерал, отправился по его следу. Когда Хуэй-нэн увидел, что монах догоняет его, он оставил одеяние и чашу на земле и спрятался за камнем. Монах попытался поднять их с земли, но не смог. Переполненный страхом, он извинился перед Хуэй-нэном и попросил дать ему учение. Хуэй-нэн спросил: «Каким было твое лицо до того, как родились твои родители?» Это все равно что спросить, что было до твоих родителей, и их родителей, и всех, от кого ты произошел. В этот момент монах достиг просветления. Он поблагодарил Хуэй-нэна, но тот посоветовал ему позабыть долгие годы практики и все, чему научил его прежний настоятель. «Он был твоим учителем, — сказал Хуэй-нэн, — но это всего лишь мгновение, как гребень волны, перекатывающейся в море».

Определенные моменты могут создать благоприятные условия, но ничего так и не произойдет, если перед этим не потрудиться на протяжении нескольких жизней.

Пребывая нигде, воспитай ум сострадания. Чувак не принадлежит ничему, Чувак принадлежит всему. Это одно и то же. Он не привязан к своему образу, к какой-либо идентичности или жизненному нарративу. Так как он ни к чему не привязан, он волен выбирать, чему принадлежать.

Джефф: Как записано на его автоответчике: «Чувака нет дома».

Берни: Если ты принадлежишь конкретному месту — ты застрял, потому что ты привязан к нему. С другой стороны, если ты принадлежишь всему миру, ты не привязан ни к чему в особенности, то есть ты свободен. Как только тебя что-то зацепило — «Эй, они нассали мне на ковер!» — создается привязанность, и тогда начинается страдание.

Джефф: Сюнрю Судзуки, основатель центра дзен-буддизма в Сан-Франциско, сказал, что то, в чем нет парадокса, неистинно. Если ты говоришь, что принадлежать всему и не принадлежать ничему — это одно и то же, значит принадлежать — все равно что не принадлежать. Это сбивает с толку, но в то же время глубоко истинно.

Берни: Думаю, причина в том, что мы воспитаны в парадигме Аристотелевой логики, где ты не можешь одновременно принадлежать и не принадлежать чему-то. Но свет — это одновременно и волна, и частица. Если ты прицепился только к одной из форм, ты не видишь полной картины. Поэтому мы нуждаемся в новой парадигме, которая поможет нам увидеть, что можно одновременно быть здесь и не быть.