Чувашские легенды и сказки

— Осилил ты, Иван, моего отца-батюшку, теперь можешь брать меня в жены.

— Один раз я уже женат, второй раз не могу, — отвечает Иван. — Вот пришел со мной богатырь Голова, выходи за него, а я у вас на свадьбе посаженым отцом буду.

Взглянула дочь Змея Горыныча на Иванова товарища — чем не жених? — согласилась.

Сыграли свадьбу, Иван попрощался с молодыми и поехал дальше своей дорогой.

Едет он и сам с собой рассуждает:

— Со всеми богатырями в окрестных царствах-государствах силой я померялся, всех победил. Не хватит ли по белу свету шататься? Не сделаться ли в каком-нибудь царстве-государстве царем — а для меня это так же просто, как два раза чихнуть — и не пожить ли спокойно, делая людям добрые дела?

Сказано — сделано. Стал Иван царем, построил себе необыкновенной красоты дворец, живет-поживает, своим царством по справедливости управляет.

Долго ли, коротко ли он так пожил, однажды выходит на балкон, посмотрел окрест в подзорную трубу — всадника на своем царском поле увидел.

— Кто это мое поле конем топчет? — подивился смелости того человека царь Иван. — Пойду-ка посмотрю на храбреца.

Встретил он пришельца и только хотел спросить, кто он и откуда, как увидел на безымянном пальце правой руки знакомое обручальное кольцо. Такими кольцами обменялись они с женой, когда их венчали.

— Где ты нашел это кольцо, добрый молодец? — спросил царь Иван у приезжего.

— Мать подарила, — ответил тот.

Удивился и обрадовался царь Иван:

— Выходит, ты — мой сын, а я — твой отец. Вот погляди, у меня на этом же пальце второе такое кольцо.

Обрадовался и сын, что встретил отца. Обнялись они, поцеловались, а потом сын говорит:

— Напал на нас царь Салтан со своим войском, мать вместе с дедушкой и бабушкой в темнице запер и глаза им выколол, меня тоже едва жизни не лишил.

— Как же так? — вскричал царь Иван. — Салтанов зять — мой меньшой брат Лазар Лазарич — не мог он такого допустить!

— Лазарь Лазарич, говорят, поехал тебя, старшего брата, навестить, а Салтан тем временем на нас и напал, — сказал сын.

Царь Иван накормил-напоил сына, а потом они сели на коней и поскакали в царство вероломного Салтана.

Салтаново войско как только завидело царя-богатыря Ивана, так сразу же, без боя, сдалось в плен. Самому Салтану пришлось головой поплатиться за свое вероломство.

А когда освободили из темницы жену Ивана и ее родителей, смазали им глаза жиром сердца волшебного царя, и они стали видеть даже лучше, чем раньше.

После этого съездил Иван и за своими родителями, привез их в свой царский дворец и еще долго, говорят, царствовал. Весь свет знал царя-богатыря, молва о нем и до наших дней, как видите, докатилась.

ШАРАПЧЫК

авным-давно дело было. Шел солдат со службы домой. Шел он, шел, приустал, да и день начал клониться к вечеру. Решил солдат в первой же попавшейся деревне заночевать.

Постучал он в окошко крайней избенки, его пустили на ночлег. Жил в избушке одинокий старичок, жил бедно, впроголодь, и на ужин у него даже картошки не нашлось. У солдата тоже какие запасы, шинель да ружье все его богатство. По пути он питался охотой да подаянием.

Легли спать они на голодный желудок. А рано поутру отправился солдат в ближний лес на охоту: авось, удастся зверя какого убить или птицу подстрелить.

Пришел солдат в лес и удивился мертвой тишине, какая была в том лесу. Деревья стояли недвижно, будто какую-то тяжелую думу думали. Ни единая ветка не качнется, ни один листик под ветром не зашумит. Пения птиц тоже никакого не слышно.

Ходит солдат по лесу, ходит, а ни одной птицы ему не попадается. Впору назад возвращаться. Но как возвращаться с пустыми руками, если у старика в доме корки хлеба нет. Надо еще попытать счастья.

Идет солдат по лесу, идет, до густого непролазного ивняка дошел. Чаща такая, что приходится продираться с большим трудом. Что делать? Будь что будет, через ивняк стал продираться. Долго ли, коротко ли шел этой чащобой солдат — на большую круглую поляну вышел. Посреди поляны старый раскидистый дуб стоит, вершиной в небо упирается.

Подошел солдат к дубу, поглядел на его могучие ветви и поразился: на них сидело столько всевозможных птиц, что и сосчитать было невозможно. Должно быть, со всего леса они слетелись на этот дуб. На вершине сидела одна большая белая птица, а остальные глядели на нее и цвенькали, чирикали, пели, словно что-то спрашивали или о чем-то разговаривали.

Солдат тихонько снимает с плеча ружье и прицеливается, понятное дело, в самую большую птицу; выстрелом все равно спугнешь остальных — надо выбирать цель покрупнее.

Выстрелил солдат, белая птица упала на землю и запрыгала на одной ноге, захлопала крыльями, хочет взлететь, а не может. Солдат подбежал, взял раненую птицу на руки и довольный пошел в деревню. Идет, радуется: птица большая, им со стариком не только на нынешний, а и на завтрашний обед хватит.