Чувства мыслей. Книга первая

Которое он и мгновенье снесть

Не может в упоении познаньем.

Нет жизни, души и свободы,

Лишь слабые отблески их,

Как будто бы чучел немых

Содеял венец небосвода.

Есть что-то в себе, но раскрыто,

И значит весьма одиноко,

Теряется всё, что добыто,

И радость не тронет глубоко.

Да нет и меня ведь на самом-то деле,

Есть мимо летящая вечность, немая,

И что б не сказал на её я пределе,

Она не замедлиться, мне лишь внимая.

* * *

Сном оледенелые стоят

Мысли мои в ряд,

Призраками заворожены,

Хладом сожжены.

Но опомниться хочется мне

В выжигающем, жарком огне

И броситься мыслями враз

В огня познаванья экстаз.

Надлом

Заворожённый, опустошённый,

Чуть обезумевший, малость безбожный,

Сладким дурманом порабощённый,

В странствии пасторском стал невозможный;

В начале его – бессловесная слабость,

Идущая розно, пока не осталось

Лишь стержня, на коем всё тело держалось.

Сам в себе и для себя он открывался,

Сам в себе и для себя он оставался,

Но, дошедши до предела, оборвался;

И вот стоит в недоумении безмолвно,

Всесовершеннейшею истиной обладая,

И вот стоит оцепенел заворожённо,

Ничто иное в бытии не понимая.

* * *

Нет ничего в этих дивных просторах

Дерзостных чувств трепетавших огней,

Нет ничего в этих сладостных взорах,

Чтобы продолжиться жизни моей.

Смело шагаю я в завтрашний день,

Хоть мне и жизнь продолжать просто лень,

Знаю, теперь никуда ей не деться,

Коя бы мысль не затронула сердца.

Полу-ночь

Проникнут одухотворением,

Растерзан праведным забвением,

Но несгибаемо стоящий,

Пред ликом вечности горящий.

Когда доходит до предела

Сознанье жизни по душе,

Когда как будто бы узрела

Она исход свой в вышине,

Рождение иль смерть теперь,

Иль сразу вместе всё нести

Приходится ей средь потерь

На сером жизненном пути.

Неясные прозрения горят,

Что жизнь лишь с вечностью смирят,

И, далеко за горизонтом растворясь,

Когда придёт мгновенье смерти,

Уж новый день, с чужбиной распростясь,

Опять неслышно захлебнётся в смехе.

Памятник

Я истину люблю,

Она порукой будет

В неравном с вечностью бою,

Покуда правда не погубит

Жизнь, жалкую, мою.

Но за меня она вступится,

Когда вдруг оборвутся дни мои,

Чтоб вдруг не канул в Лету ниц я,

А встал, с достоинством воздев глаза свои

С неколебимой сталью сердца

Ко мной постигнутым вершинам

Бессмысленного бытия,

И, дерзко ей в глаза смотря,

Я так остался б мёртво-недвижимым.

* * *

Вовнутрь извне,

Срывая ткани плоти,

В бездумном, жаждущем огне,

На нестерпимо низкой ноте,

Сбивая мысли в клок томленья,

С безмолвным помрачением в мозгах,

Сорвавшись снова и без промедленья

Так, что прожитое вдруг превратилось в прах,

Нисходит молот откровенья вновь и вновь,

И разум упадает жертвой жизни,

Из оснований духа хлещет кровь,

Опять влечёт на поиски отчизны

Его бой молота, утратив

Всё, чем владел, всё, что хотел,

Наедине с собой оставив

Средь мёртвых тел.

Средь мёртвых чувств,

Бесчисленнейших смыслов,

Средь зажигающихся, гаснущих безумств

Без мыслей, разрешенья, компромиссов.

Моралисты

Как слепо вдаль смешно смотреть,

Смешно безмолвствовать внутри,

Порывы чистые иметь,

Однако путь свой не идти.

Когда молчит всегда в себе

Глас жизни на пределе,

Когда боишься в пустоте

В своём забыться теле,

Смешно смотреть тебе вокруг,

Наивно что-то ждать

И разрывать мечтами дух,

Дав мыслям увядать.

Столь глупо разуметь,

Внимать пустым словам,

Жизнь чувствовать не сметь,

Лишь прибегать к мольбам,

И этим душу разрывать,

С ней безотчётно порывать

Для восхищенья пустотой

И смерти хладной красотой.

Скрытость движения для себя

На дно, пока не разорвёт на части,

Больнее, слаще и страшнее!

Но там по капле познаванья страсти

Поток становится пустее.

Наедине с её стремленьем

Встаёшь пред ней не одиноким,

Но с странным, жгучим ощущеньем,

Не тешащим и не жестоким,

В кулак что взяло, сжатый, тело,

И вдруг спокойствием объятый,

Как будто смело иль несмело

Свой дух, мятежный, непонятный,

Стал сам излечиваться от

Страданий страсти познаванья,

В нём одиночества невзгод

И безразличия закланья

Себя на горнем алтаре.

Но иллюзорно это было,

Когда подумалось в себе,

Что новые пути раскрыло

Для власти жизни в глубине

Сие спокойствие предела,

Мысль, беспокойная, влетела –

Оно уж тает как во сне.

Нет первых, а равно последних вещей,

Есть истины плотская жажда,

Она образует сумбур из страстей,

И входишь в одну реку дважды,

Когда горизонт за пределом другой

Ты видишь бесчувственным взглядом,

Смыкающим небо со сферой земной,

Отравленной мелочным ядом,

И вдруг понимаешь, любой человек

Страстей не отыщет причины вовек,

Блуждает он в необретённом

Спокойствии, вечно безмолвном.

«Отдать и взять, быть просто частью»

Что такое поэзия

Это грация и глубина

Зазнавшегося дня,

Что Солнцем надменно смеётся,

Во тьме озарением льётся.

Это грация и глубина,

Безумства тишина,

Восторг в одичалых глазах,

Не слепнуть им больше в мечтах.

Это грация и глубина,

Безродность бытия,

Судьбе лишь безмолвно покорной,

В ней нет уж надежды, позорной.

Это грация и глубина

Вселенского огня,

В котором презренные боли

Условий, мечтаний и воли

Сгорят в неуступчивом слове.

* * *

В чём смысл моих стихов?

Ужель они – излитие страданий,

А, может, бегство от исканий,

От будущих больших грехов?

Возможно, просто голос мысли,

Иль отрешение от жизни?