Чувство ежа

И Поц появился. Как по заказу.

Только Дон его сперва не узнал. Вышел из подъезда – парень как парень, одет прилично, ни тельника, ни голубого берета, мотоциклетная куртка в точности как у Морены. И пошел к брошенному у подъезда байку. Сел даже, а потом вдруг, как будто толкнули его, поднял голову и уставился прямо на Дона. То есть – на окна Маринкиного дома.

Дон даже отпрянул, и только спустя секунду сообразил, что не шарахаться надо, а бежать, скорее, прямо сейчас, пока Поц таращится!

– Он здесь! Уходит! – крикнул Дон и, не глядя на ребят, помчался вниз – успеть, перехватить, выяснить, наконец, что это был за цирк с Поцевой одеждой на мертвом бомже!

Остальные ломанулись следом – с чердака, вниз по лестнице, бегом, скорее! – и, разумеется, успели лишь услышать рычание уехавшего байка.

Вот же! И как назло, байки Дона и Морены остались у школы, так что даже в догонялки не поиграешь! Хотя, если здраво подумать, догонялки могут не выгореть, а Поц, если увидит погоню, больше сюда не придет, и тогда ищи ветра в поле.

– У Мишани байк, интересно, откуда бы? – озвучил общее удивление Ариец, когда экспрессивные выражения у всех закончились.

– Найдем – узнаем, – хмыкнул Дон. – Зато теперь совершенно ясно, что Поц затеял несусветную гадость, и затеял не один. Не похоже, чтобы байк он угнал. Если только вместе с прикидом.

Ариец только покачал головой:

– У Мишани с этим делом строго. Даже булочки в столовке – ни-ни.

– И что теперь? – спросил Ромка.

– Все по новой, – пожал плечами Кир. – После школы дежурить, ждать, и он рано или поздно попадется. Только не забывать проверять тот чердак. А то получится как сегодня.

– Налажали, чего уж там. Ладно, значит, сегодня была не судьба, – вздохнул Дон и покосился на Морену. – Пошли, что ли. Кому по домам, а кому к школе за байками.

Морена тоже покосилась на него с независимым-независимым видом. Мол, я тебя, конечно, вижу – но все равно не вижу в упор. Недостоин.

Да не больно-то и хотелось!

– Вот и отлично, я с вами! – обрадовался Ромка. – Слушай, Дон, я вот думаю насчет сцены с Оливией…

Дон мысленно застонал. Господи, за что ты покарал меня Ромкиной одержимостью? Я все понимаю, увлечение работой – это круто и здорово, но не до такой же степени! И не на мою голову! Лучше бы вдвоем с Мореной, честное слово. Она хоть молчать умеет!

Она и молчала, пока они выходили из Маринкиного квартала к каналу. А Ромка трещал без умолку, требуя подтверждения своей гениальности, восторгов и чуть ли не бронзовую статую в полный рост. Дон, чтобы не поругаться на пустом месте, пропускал все это мимо ушей, иногда кивал и искал благовидный предлог послать Ромку в болото. Хотя бы перевести тему!

В какой-то момент показалось, что благовидный предлог нашелся: за ними увязалось несколько мужиков откровенно хулиганской наружности. Особенно выделялся здоровенный, как шкаф, бородатый, и на руках татуировки – не то змеи, не то драконы. Все пальцы синие. И несло от этих мужиков опасностью так, что хоть полицию вызывай. Превентивно.

Дон толкнул Ромку в бок:

– Кажется, нас нашли неприятности. И как-то подозрительно вовремя, рядом с местом дислокации Поца. Только ли мы его ищем?

Ромка обернулся, глянул на мужиков и покачал головой:

– Да ладно, нормальные мужики. Мы им на фиг не сдались!

Ромка сказал это с такой уверенностью, что будь на месте Ромки кто другой, Дон бы заподозрил его в соучастии. Ну, там, усыпить бдительность и завести в засаду, а потом поделить добычу. Но не Ромку же! Хоть он и дурит на почве режиссуры, но своих никогда не предаст. Так что, наверное, Ромка просто этих мужиков знает, потому и уверен, что они безопасны. Правда, почему тогда не здоровается?

Но вместо того чтобы здороваться со знакомыми, Ромка продолжил парить Дону мозги на предмет новой концепции «шиворот-навыворот, все наоборот».

Еще минуты две Дон послушал, а потом не выдержал:

– Давай об этом на репетиции. От учебы уже все мозги опухли!

И, разумеется, Ромка обиделся. Причем бросил такой злобный взгляд на Морену, словно это она во всем виновата. Каким местом, Дон не понял: она всю дорогу молчала и не отсвечивала, так только, иногда угукала, если Ромка особенно жарко желал одобрения.

Но, по счастью, поругаться они все же не успели.

Выручил незнакомец.

Они как раз подошли к каналу, и их оттуда окликнули:

– Эй, синьоры!

Стоящий в лодке господин, мужиком или лодочником его язык не повернулся бы назвать, махал им рукой и улыбался. На смуглом, по-южному горбоносом лице улыбка так и сверкала.

Наверное, ролевик. Вряд ли кто-то еще будет рядиться под венецианца эпохи Возрождения и повязывать красную гондольерскую косынку, да и лодка выглядит как настоящая гондола – длинная, с загнутыми концами и площадкой на корме. Очень странно для Питера. И странно, что ролевик тут один, они ж обычно компаниями.

– Такой прекрасный день, а ваша синьорина хмурится! Порадуйте прелестную синьорину прогулкой по реке!