Чувство ежа

Ромка тут же буркнул, что им и пешком неплохо. А вот Морена улыбнулась гондольеру в ответ. И Дон подумал: почему бы и нет? Все лучше, чем еще полчаса слушать Ромкино бухтение пополам с одой себе, великолепному. Вот кому надо было идти в ученики Челлини, такая же сумасшедшая «скромность»!

Он сам удивился своей мысли. После глюков… ладно, не глюков, а воспоминаний о мадонне Феличе и гитаре Дон категорически не хотел думать о том, кто живет у него в голове. А тут получилось как-то спокойно, легко и даже почти приятно. Словно не шиза, а детская игра – в тайны, приключения, древние артефакты и волшебство.

Ну и хорошо. Ну и ладно. Будет древний артефакт Челлини, таинственным образом общающийся с Доном посредством волшебства. И приключения, куда ж без них. Приключение номер раз – прогулка на мистической гондоле с мистическим… ну, допустим, венецианцем. Лишь бы только не с Хароном.

Улыбнувшись загулу собственной фантазии, Дон шагнул к ступеням, ведущим к воде.

– Вы прокатите нас?.. – начал он, но не успел закончить.

– До Васильевского острова, конечно же! – гондольер заулыбался еще ослепительнее. – Прямо к дому синьорины!

Э… мистика? Или они знакомы? Откуда еще гондольеру знать, где живет Морена?

Дон обернулся к ней и увидел дивную картину: Морена, застывшая от офигения.

– Вы?.. – жалобно выдохнула она и помотала головой. – Это же был сон!

Судя по ее тону, сон был неприятный. Даже страшный. И Дону тут же захотелось ее обнять, защитить и утешить. Потому что нельзя пугать девчонок. Даже если они врут.

А гондольер хитро сверкнул глазами, поклонился и завернул галантнейшую фразу на тему синьорины – дивного видения, осенившего сей вечер неземной красой. И ежели она почтит и соизволит, то он будет всемерно счастлив…

Где-то в середине этой фразы Ромка засопел, как сердитый чайник, и пробурчал, что вот лично он ни на каких лодках кататься не собирается, и вообще у Дона байк, а ему домой, и пошли уже, хочет этот катать синьорину – пусть катает, а мы пошли, Дон, да пошли же!..

– Иди, Ром, ага. Тебя заждались. А мы прокатимся, такой вечер!

– Ты чего?.. – обиделся Ромка.

– Давай, до завтра, – Дон похлопал его по плечу и отвернулся. В конце концов, Ромка не маленький, сообразит, что надо знать меру в дури. А не сообразит – Дон ему объяснит. Популярно. Но не сегодня.

Отвернулся от Ромки очень вовремя, потому что уже Морена глядела на него растерянно, словно ждала совета: послать этого странного гондольера или все же рискнуть? Хочется же! Настоящая гондола посреди Петербурга!

– Прошу вас! – Гондольер сделал приглашающий жест, тоже глядя на Дона.

Дон пожал плечами и шагнул в лодку. Не то чтобы ему страсть как хотелось романтической прогулки на гондоле, особенно с Мореной. Но из двух зол он выбрал то, которое молчит.

И эти гопники татуированные уж слишком напрягали. Если не мерещится, а в самом деле за ними шли – за гондолой гопникам придется побегать, а до Васьки и вовсе поплавать, через Неву пешком не перейдешь.

Морена шагнула следом, лишь на миг позже. Именно так бы сделал Киллер.

В груди заворочался какой-то посторонний еж, кольнул досадой: ну вот какого лешего друг оказался вдруг? Такой отличный парень был Киллер! А теперь – синьорина, принцесса…

– Прошу, синьорина, – буркнул Дон насмешливо, пропуская ее вперед.

Она дернула плечом и демонстративно улыбнулась гондольеру, словно тут никого, кроме него, и не было.

Гондольер же, словно ничего не заметил, принялся усаживать синьорину поудобнее, а Дона – рядом с ней. И нет, не надо ему стоять на носу, вот же сиденье для пассажиров, разве же вам не нравится? А то, может быть, подушечку?

От подушечки Дон и Морена отказались в один голос и покосились друг на друга. Дон – досадливо, а она… да кто ж ее разберет! И сиденье оказалось слишком узкое, хоть он и отодвинулся к левому борту, все равно Морена была слишком близко. На километр ближе, чем надо.

Чтобы не смотреть на нее, Дон оглянулся на берег и увидел-таки, как Ромка подошел к тому самому татуированному шкафу – который точно нормальный. Поздоровался, что-то спросил, Дон разобрал только имя: Гоша, остальное потонуло в уличном шуме. Гоша-шкаф покачал головой и сделал возмущенное лицо, вроде «как ты мог такое подумать!». Значит, все же знакомы. Может, соседи, но уж точно не пиво вместе пьют, не настолько свойски Ромка с ними держится.

Дон бы, наверное, еще поразглядывал совершенно неинтересных мужиков, лишь бы не смотреть на Морену, но тут гондола тронулась, нырнула под мостик – и мужики пропали из виду.

А гондольер все-таки неправильный. Правильный гондольер сейчас запел бы какую-нибудь баркаролу, а этот – ничего подобного. Молчит, и все тут.

Гондольер, словно подслушал мысли, разулыбался, откашлялся и – нет, не запел. Заговорил. Так размеренно, что Дон даже и рифму не сразу услышал!