Чувство и чувствительность

«Несмотря на то, что мы отрезаны от мира (мы ведь решительно ни с кем не общаемся, за исключением Маклеодов, Маккензи, Макферсонов, Маккартни, Макдональдов, Маккиннонов, Маклелланов, Маккейев, Макбетов и Макдуфов), мы не грустим и не скучаем; напротив, на свете не было еще более радостных, беззаботных и остроумных девушек, чем мы. Время здесь летит незаметно: мы читаем, мы вышиваем, мы гуляем, а когда устаем, либо напеваем веселую песню, либо пускаемся в пляс или отводим душу остроумной репликой или же колким bon mot. Мы красивы, моя дорогая Шарлотта, очень красивы, и наше главное достоинство в том и состоит, что свои достоинства мы абсолютно не ощущаем. Что ж это я все о себе да о себе?! Давай-ка я лучше еще раз расхвалю нашу прелестную маленькую племянницу, крошку Луизу, что раскинулась сейчас на диване и чему-то улыбается во сне. Малышке только два года, а собой она уже хороша, как будто ей двадцать два. Она так разумна, словно ей тридцать два, и так же осторожна и предусмотрительна, как будто ей сорок два».

В пятнадцать лет Джейн пишет роман «Любовь и дружба», тоже в письмах. Это сознательная пародия на чувствительные английские романы конца XVIII века со всеми их атрибутами: чудесные встречи, тайные браки, неожиданные наследства сыплются как из рога изобилия. На постоялом дворе беглянкам встречается незнакомый пожилой джентльмен, который немедленно узнает в них своих внучек: «Как же мне не признать тебя?! Тебя, вылитую копию моей Лаурины и дочери Лаурины, светлый образ и подобие моей Клавдии и матери Клавдии! Да, я торжественно заявляю: ты – дочь первой из вышеназванных и внучка второй!» Количество внуков и внучек с каждой минутой множится, в конце концов их оказывается столь много, что джентльмен сбегает, восклицая: «В таком случае я, не мешкая более, обеспечу вас, всех до одного. Вот четыре банкноты по 50 фунтов каждая… Возьмите их и помните, что свой долг отца и деда я исполнил».

Иронический роман Джейн посвящает своей кузине Элайзе. Эта дама сыграла большую роль в жизни семейства Остинов. Она на 14 лет старше Джейн, уже замужем, имеет сына, но ведет весьма свободную жизнь. Ее муж – французский офицер, гасконский красавец, сомнительный граф, – будучи на много лет старше, сидит в поместье на юге Франции и разоряет семью, занимаясь осушением болот подаренного королем обширного имения. Граф так ни разу не появился в Англии, во время великой французской революции его арестовали, и гильотина оборвала его жизнь. Оставшись вдовой, прекрасная Элайза, с умеренным, но собственным капиталом, стала соблазном для братьев Остин, двое делали ей предложение, не смущаясь довольно большой разницей в возрасте, но она отказала обоим. Впрочем, спустя несколько лет все же благосклонно согласилась принять руку Генри, самого обаятельного и легкомысленного из братьев. Но все это случится позже, а в юности Элайза, в чьем прошлом было столько же романтической неопределенности, как у героинь иных романов, возбуждала фантазию юной Джейн и вызывала ее восхищение.

Мать Элайзы, сестра отца Джейн Остин, будучи бесприданницей, вынуждена была уехать искать жениха в Индии: так поступали тогда многие бедные девицы, поскольку в колониях джентльменов оказалось много больше, чем невест, так что шансы были у всех. Выйти замуж ей удалось, но в этом браке детей долго не было, а когда появилась дочь, общественное мнение связало ее рождение не с официальным супругом миссис Хэнкок, а его молодым и состоятельным приятелем. Как бы там ни было, но миссис Хэнкок с дочерью, под предлогом того, что ребенку вреден климат колоний, вскоре поселилась в Лондоне, а потом переехала во Францию, очевидно по совету родственников, обеспокоенных досужими разговорами о неизвестно откуда взявшемся приличном состоянии у ребенка столь небогатых родителей. Во Франции мать и подраставшая дочь вращались в высшем свете, имели доступ ко двору, видели Марию-Антуанетту, о чем Элайза подробно рассказывала провинциальной британской родне в многочисленных письмах.

Джейн и Элайза оставались близки до самой смерти последней в 1813 году. И кстати, именно деньгами Элайзы, с ее охотного согласия, Генри оплатил первое издание «Чувства и чувствительности» в 1811 году.

Помимо кузины Элайзы горячую любовь Джейн питала к своей сестре Кассандре. С раннего детства она была готова всюду следовать за ней, мать девочек шутила: «Если Кассандре соберутся отсечь голову, то Джейн подставит и свою». Судьбы их оказались схожи, обе не вышли замуж, остались жить с родителями, а когда отец умер, жили с матерью на попечении братьев. Племянница Анна позже вспоминала: «Их сестринская привязанность друг к другу была необычайно сильной… Их верность никогда не прерывалась и не ослабевала. Они жили в одном доме, делили одну спальню до тех пор, пока их не разлучила смерть… У Кассандры характер был немного холоднее и спокойнее; она всегда подчинялась разуму, но не было в ней тех чувств и того солнечного тепла, которыми обладала Джейн».