Чувство и чувствительность

Потерявшая жениха в юности Кассандра была образцом благопристойности, в то время как ироничная Джейн увлекалась, но чувства влекли ее не к авантюрам, а к литературе. Чувствительность и чувство, разум и импульсивная порывистость, рассудок и увлечение – круг проблем, над которыми, надо думать, охотно размышляли в юности девицы в своем кругу. Эти разговоры оформились в роман, который позже принесет своему автору первую известность. Роман о двух сестрах, старшей – разумной, тактичной и умеренной Элинор, и младшей – вдохновенно-порывистой, чувствительной Марианне.

В традициях дидактической литературы XVIII века история про сестер, наделенных столь разными характерами, – это прежде всего риторический диспут на тему, что предпочтительней: сохранять ли сдержанность и здравый смысл или отдаваться на волю искренних порывов? Проблема вовсе не праздная, а вполне тогда актуальная. Это сегодня нам кажется, что в романе все очевидно, во всяком случае, и сериалы, и фильм трактуют события однозначно: главной героиней является Элинор, ее серьезные чувства к Эдварду заслуживают награды в виде счастливого замужества, в то время как Марианна с ее романтическими порывами и художественными талантами справедливо пострадала за несдержанность и легкомыслие. Но когда Остин писала роман, все было далеко не так ясно.

Благоразумие и сдержанность были общепризнанными добродетелями, в защиту которых не стоило копья ломать, в то время как способность отдаваться чувству для женщины казалась новой и смелой. Именно ее отстаивали модернисты начала XIX века, модные романтические писатели, именами которых пестрит сочинение Джейн Остин. Один их них, Вальтер Скотт, например, свою первую, довольно сдержанную статью о Джейн Остин закончил панегириком романтической любви в противовес расчетливой осмотрительности, которую он усматривал в некоторых ее героинях. (Реалистическую точность литературного стиля Остин он оценит значительно позже.)

Именно отсутствие чувства ставит в вину Остин ее младшая современница, неистовая Шарлотта Бронте. Для нее, поклонницы Байрона и Вальтера Скотта, в чьих произведениях жизнь играет человеком со всей непредсказуемостью романтического рока, мелкие проблемы сельских барышень казались слишком чинными, буржуазными, добропорядочными. Прочитав более поздний роман Остин «Эмма», Бронте заключила, что Джейн «совершенно неведомы страсти… и даже чувства представляются ей лишь случайными родственниками, вежливыми, но недалекими, слишком частое общение с которыми не пойдет на пользу ее безупречной репутации».

Впрочем, если читать «Чувство и чувствительность» внимательно, ясно, что Джейн Остин вовсе не однозначно решает вопрос в пользу разума. Характер Марианны ее скорее пленяет, хотя она и видит всю опасность для девушки в склонности к свободному изъявлению чувств, недаром вкладывает в уста своей героини горестные слова: «Я была слишком непринужденной, слишком откровенной, слишком счастливой! Я погрешила против всех светских правил. Я была искренней и чистосердечной, а не сдержанной, банальной, скучной и лицемерной». Да и мнение другого героя романа, полковника Брэндона, стоит выслушать: «И все же в предубеждениях юного ума есть особая прелесть, и невольно сожалеешь, когда они уступают место мнениям более общепринятым».

По поводу счастливого финала тоже есть вопросы. Как бы безоговорочно восхищаясь сдержанностью и рассудительностью Элинор, Остин с некоторым ехидством замечает, что сбывшиеся надежды потребовали от нее некоторой сноровки: «Элинор ощутила мучительное смятение, а собственное счастье ее лишь угнетало. И хотя человеческая натура имеет полезное свойство быстро привыкать ко всем переменам в лучшую сторону, потребовалось несколько часов, прежде чем ее дух обрел некоторое спокойствие, а сердце – тихую безмятежность». Так что тихая безмятежность героини – не только счастливый дар разумного поведения, но и некоторое ограничение.

Впрочем, Остин не была бы сама собой, если бы безоговорочно встала на одну из сторон. Этим-то она и отличается от большинства современников, ныне забытых: в романах Джейн Остин никогда нет однозначности и определенности, все стороны незаметно уравновешены, и только личное увлечение читателя может склонить весы в пользу какой-либо из позиций. Вот, например, отзыв читательницы – современницы Остин, юной наследной принцессы Шарлотты: «Наши с Марианной характеры очень похожи, хотя я, разумеется, не так хороша… но та же опрометчивость, неосторожность etc. Должна сказать, книга очень меня заинтересовала». Принцесса явно ставит себя на место главной героини – по ее мнению, именно злоключения страсти составляют суть произведения.