Чувство льда

– Ну, Нана… Ну ты чего, сама не понимаешь? Думали своими силами разобраться, а тут такое… Вот я и позвонил…

Козел, подумала Нана со злостью, нет, оба козлы, что Родюков этот беспомощный, что Сашка, который его тянет на собственном горбу. Доигрались. Мужская дружба, взаимопомощь, красивые слова. Сколько раз ей докладывали, да она и своими глазами видела, как безалаберно относятся к оружию парни из «Цезаря», оставляют в незапертом помещении у всех на виду, и сколько раз она скандалила с Родюковым из-за этого, и столько же раз он клятвенно обещал укрепить дисциплину и усилить инструктаж, но ничего не делал, и все продолжалось по-прежнему, а Филановский ни в какую не хотел менять агентство и уговаривал Нану не беспокоиться.

– Да пошел ты, – бросила она Родюкову. – Сам будешь с милицией разбираться, покрывать тебя никто не станет. Если окажется, что Катерину застрелили не из твоего «семьдесят первого», считай, что тебе крупно повезло.

Открылась передняя дверь, Антон заглянул в машину.

– Что случилось?

– Сядь, Тоша, – она похлопала рукой по пассажирскому сиденью, – надо кое-что обсудить.

Услышав про похищенный пистолет, Тодоров изменился в лице.

– Черт… Если Катю застрелили из него, значит, это кто-то из наших, из издательских.

– Нет, – поправила его Нана, – из тех, кто, в принципе, бывает в издательстве. Значит, и Андрей тоже. В комнату охраны мог войти кто угодно. Вот идиоты! Неужели даже теперь Сашка будет упираться по поводу «Цезаря»? И главное, я ведь только вчера ему еще раз говорила о том, что надо менять агентство, а он все Родюкова своего защищает. Помочь ему, видите ли, хочет. Допомогался. Ладно, давай быстро решать, как будем держаться. Своих сдаем или как?

За завтраком они говорили только о том, какие показания давать об отношениях внутри треугольника «Андрей – Катерина – Александр», теперь же, когда выяснилось, что накануне пропал пистолет, Нане пришло в голову, что убийцей мог быть кто-то еще, помимо братьев Филановских. Собственно, эта мысль зародилась в ней даже раньше, еще в тот момент, когда они с Антоном выходили из квартиры. Может быть, преступник хотел убить именно Катю, а может быть, просто хотел устроить крупные неприятности директору издательства и его брату, и на месте Катерины мог бы, в принципе, оказаться любой человек, так или иначе связывающий Александра и Андрея. Как хорошо, что Антон всю ночь провел в ее квартире! Хотя бы его можно не подозревать.

– Нана, у меня в этом издательстве «своих» нет, – спокойно ответил Тодоров. – Они мне все одинаково чужие. И потом, я все-таки в розыске работал, и для меня вопрос раскрытия убийства по-прежнему важнее личного спокойствия директора. Тем более что директора я не люблю, и ты об этом прекрасно знаешь теперь. Так что для меня проблемы нет. Что знаю – расскажу, а уж ты можешь относиться к этому, как тебе угодно.

«Обиделся, – подумала Нана, – обиделся на мои слова, которые я сказала еще дома, перед выходом». Но, по большому счету, он прав, если Сашка и Андрюша к убийству не причастны, надо сделать все, чтобы как можно быстрее это установить. Стало быть, придется сдавать всех. И Степу Горшкова, который не далее как два дня назад высказывал идеи о том, что Филановского надо остановить. Каким способом остановить? А почему бы и не таким? И Станислава Янкевича, который так ненавидит Сашу, что даже не может этого скрыть, о его ненависти уже все издательство судачит. И новенькую из рекламной службы, Марину Савицкую, брошенную Сашей любовницу. Какими глазами она смотрела на Филановского на вечеринке! Как будто у нее в каждом зрачке по ружейному дулу, честное слово. Нане донесли, что видели Марину рыдающей, значит, там не все так благостно и безоблачно, как бывало у Саши с другими его пассиями. А Лена, Сашина жена? Она видела, как Катерина прижимается к ее мужу, вполне возможно, она и про Марину что-то знает. Терпела, терпела столько лет – и терпелка кончилась. Вообще-то на Елену это не похоже, характер не тот, но кто знает… А может быть, Катю застрелили компьютерные мальчики, которым недвусмысленно дали понять, что об их вороватых замашках уже известно и будет доложено директору, вот они и решили провести отвлекающий маневр, чтобы у Филановского голова о другом болела, тогда он об их дорогостоящих шалостях и не вспомнит. Сомнительно, конечно, но чего в жизни не бывает. Все, что известно ей, Нане, известно и Антону, у нее нет от него секретов, они – близкие люди, вот пусть он все это и рассказывает оперативникам и следователю.

– Хорошо, – кивнула она, словно соглашаясь с собственными мыслями, – расскажи им все, что знаешь. Я их сразу на тебя переключу, ты в раскрытии преступлений лучше разбираешься, а сама буду за пистолет отдуваться и за родюковских придурков.

Через две минуты они припарковали свои машины перед зданием издательства «Новое знание» и вошли внутрь. В стеклянной будке рядом с турникетами сидели двое: старший смены охранников и незнакомый молодой мужчина, который, увидев Антона, радостно взмахнул рукой: