Чувство льда

Выходит, кроме Антона – никаких кандидатур. Нет, надо все-таки попытаться разыскать человека, к которому Тамара Леонидовна обращалась за помощью, надо довести эту линию до конца. А вдруг он уже умер? Возраст-то солидный… Детей прощупать, если они есть, внуков. Надо что-то делать, идти вперед, надо предпринять все усилия для того, чтобы выяснить правду, какой бы она ни была, и надеяться, что это все-таки не Антон. Одним словом, вышла на лед – катай программу до конца, даже если пять раз упала, сорвала все элементы, и невыносимо болят ушибленные колени и локти, и растянута мышца, и уже понятно, что никакого места выше последнего ей не видать даже в том случае, если она отлично выполнит все оставшиеся прыжки и вращения. Не останавливаться на полдороге, не отчаиваться, не опускать руки и идти, то есть кататься, до конца – вот одна из главных заповедей спортсменов-фигуристов.

Нана выключила воду, вылезла из ванны на голубой непромокаемый коврик и потянулась за полотенцем. Успела только вытереть руки и грудь, как раздался стук в дверь.

– Нана, у тебя мобильник надрывается.

Боже мой, что-то с Никитой! Зачем еще кто-то станет звонить в шесть утра в праздничный день? Конечно, с ребенком что-то случилось на сборах! Заболел? Получил травму? Нана рванулась к двери, поскользнулась влажными ступнями на кафельном полу, с трудом удержала равновесие, с силой дернула ручку и чуть не сшибла с ног Антона, стоящего в коридоре с ее мобильником в руках.

– Да! – задыхаясь, выпалила она в трубку.

– Нана Константиновна? – устало поинтересовался незнакомый мужской голос.

– Да, я. Что случилось?

– Старший лейтенант Баринов, уголовный розыск. У нас тут проблема. И у вас тоже.

– Да что случилось?! – она уже почти кричала.

– Андрей Владимирович Филановский вам знаком?

Боже мой, какое счастье, это не с Никитосом… Все остальное значения не имеет, лишь бы с ее мальчиком все было в порядке.

– Да, конечно, – ответила она уже спокойнее. – Что с ним?

– А его сожительница Екатерина Шевченко?

– Да, я ее знаю. Вы можете объяснить, в чем дело?

– Вам придется подъехать на работу, желательно прямо сейчас.

– На какую работу? – не поняла Нана. – К вам? Куда? Говорите адрес.

– На вашу работу, – медленно, словно разговаривая с тупицей, пояснил старший лейтенант Баринов. – Я нахожусь у вас в издательстве, ваш телефон мне дал старший по смене охраны. Дело в том, Нана Константиновна, что Екатерина Шевченко убита. Прямо в подъезде дома, где проживает брат вашего директора. Так что придется вам приехать, и чем скорее – тем лучше.

Она стояла посреди коридора, частично мокрая и совершенно голая, и не замечала, что ее трясет. Сашка допрыгался… Все его слова о том, что он не позволит женщине встать между ним и братом, ничего не стоят, потому что мертвая женщина теперь будет стоять между ними всегда. Кто-то из них двоих ее убил. Кто? Саша? Или Андрей?

Приготовленный Антоном завтрак они все равно съели: неизвестно, как день сложится, силы будут нужны, а десять-пятнадцать минут уже никого не спасут и потому никакой роли не играют. Кроме того, они поедут каждый на своей машине, и другой возможности поговорить до того, как они окажутся лицом к лицу с работниками милиции, у них уже не будет.

– Знаешь, – задумчиво проговорила Нана, обуваясь в прихожей, – если бы кто-то захотел напакостить братьям Филановским, то лучшего способа было бы не найти. Они оба окажутся под подозрением, если следствию станет известно о деликатной ситуации между Катериной и Сашей. И приятных ощущений большим ковшом нахлебаются. Хорошо, что ты всю ночь был со мной.

Антон посмотрел на нее внимательно и, как ей показалось, даже осуждающе.

– Неужели ты думаешь, что я на такое способен?

Она подумала немного, улыбнулась и ответила его же словами:

– Мне сложно об этом говорить… У меня нет ответа.

Застегнула меховой жакет, взяла ключи и добавила:

– Пока нет. Поехали.

* * *

Они уже почти подъехали к издательству, когда Нана услышала звонок мобильного. «Наверное, Саша, – подумала она, – ему уже позвонили. Или Антон, хочет что-то согласовать». Но это оказался Борис Родюков, владелец охранного агентства «Цезарь».

– Нана, тут мне ребята позвонили… ну, которые сегодня в издательстве дежурят…

– Да, – коротко откликнулась она. – Я уже в курсе, еду туда.

– Я не об этом… Слушай, тут такое дело… В общем, я не стал вчера волну поднимать…

– Борь, ну что ты мямлишь, ей-богу, – рассердилась Нана. – Давай быстрее говори, что надо, я уже почти приехала.

– Вчера у дневной смены оружие пропало, – выпалил Родюков. – А опер, который в издательстве сейчас сидит, сказал моим бойцам, что девицу застрелили. Вот.

– Твою мать, – выдохнула она и, свернув к бровке тротуара, резко затормозила.

До поворота к парковке перед издательством оставалось проехать ровно один дом. Быстро глянула в зеркало заднего обзора и с облегчением увидела, что машина Антона тоже остановилась.

– Какое оружие? – спросила Нана.

– Пистолет «ИЖ-71».

– Почему никто не доложил?! – заорала она в трубку. – Почему я об этом только сейчас узнаю?! Бардак!