Свет вечерний тихий-тихий,И кузнечиков не слышно.Цвета спелой облепихиЗамер воздух неподвижный.Пух бесшумный, растворяясьВ невесомости ленивой,Словно свет распространяясь,Вдаль летит неторопливо.Свет и сам, как пух осеннийСпелого чертополохаМягким дымом гасит тениИ ложится легче вздоха.Тёмный лес — в пушистом свете.Нет ни звука, ни движенья.Изумлённый замер ветер.Тишь — до головокруженья.Что-то происходит с намиТак таинственно и нежно,За пределом пониманья,Невесомое, конечно.
Растворяюсь
Как прохладная вода обнимает…Как малиново вздыхает дорога…Я — бесцельная, живая, немая,Окунула в пруд гудящие ноги.И мальковая, щекотная стайка…И стрекозы, и поля иван-чаяИз божественно-ленивой мозаики —Совершенны, бескорыстны, случайны.Водомерки… На угоре — душица…Вдруг — за лесом, словно лету в награду,Прокричал петух… Малина пылится…Придорожная, ничья, без ограды.
Сдаюсь!
Я проигрываю траве,Этой силище беззащитной,Войску солнечных, чистых кровейБезнадёжную тихую битву.То, что скошено — поднялось,То, что вырвано — лезет бесстрашно.Кирпичи прорастает насквозьЛистик тоненький, нежный, отважный…И — по пояс нетронутый лес!Зелень сочная листья топорщит.Огород захлебнулся, исчез —Он на дне этой радостной рощи.Словно тут не ступала ногаЧеловека… Рука — не полола!Словно тут зарастало — века!Лебеда да пырей — частоколом.Что-то сил не хватает уже…И не весело биться с природой…Год от года — свежей и свежейЛебеда моего огорода…
Я — трава
Я — трава. Ну какая, ей-богуЕсть ответственность у травы?Я расту, окаймляю дорогу,Лезу в гору, ныряю во рвы.Прорастаю сквозь хрупкие камни,Пью дожди, выгораю в жару.Ни забота ничья не нужна мне,Ни могила, когда я умру.Только кажется мне, я — бессмертна,Что, растоптана диким конём,Вновь взойду и нежна, и несметна,Вновь вернусь вслед за льдом и огнём.Мне не ведома речь и границы,Языки, государства, мораль.Полководцев пустые глазницыЯ скрываю от неба, как встарь.Чтоб со мной говорить, бесполезныЧеловечьи смешные слова.Тайна жизни моей — бессловесна.Я — трава. Я — простая трава.