Чувство реальности. Том 1

На прощанье, перед пограничным контролем, Макмерфи поцеловал ее в щеку. Так было принято. Несмотря на разницу в возрасте и чине, она могла назвать его Билл. Когда они переходили с английского на русский, что случалось довольно часто, он называл ее Машка и на “ты”. Он знал ее с четырнадцати лет. Он помог отцу вывезти ее из России, навещал ее в разных клиниках, в которых ей пришлось лечить искалеченную руку, очищать кровь от психотропной отравы, приводить в порядок нервы, заново учиться писать, ходить, спать без ночных кошмаров. Он нашел для нее отличного подросткового психотерапевта. Он никогда не забывал дарить ей подарки на день рожденья, недорогие, ни к чему не обязывающие, но всегда милые и продуманные.

В разведшколе он читал лекции по истории коррупции в высших эшелонах власти в странах Восточной Европы и вел практические занятия по методике вербовки. Однажды, перед зачетом по стрельбе, застал ее в тире в слезах и соплях. Она неплохо стреляла с двух рук, но ее правая все еще предательски дрожала и отказывалась сливаться с пистолетом в единое целое. Он научил ее справляться с дрожью не физическим усилием, а силой воли и воображения. Даже у отца не получалось помочь ей в этом, а Макмерфи сумел.

Он умел учить и объяснять, умел развеселить, когда страшно, утешить, когда грустно, взбодрить, когда кажется, что все плохо и больше нет сил.

Сейчас он подставлял ее; использовал в своих профессиональных интересах. Ему необходимо было вычислить “крота”. Заложит ее Ловуд – значит, он “крот”. Не заложит – значит, можно снять с него подозрения.

Она знала, что когда-нибудь такое произойдет. Отец предупреждал ее: нельзя обольщаться, теплые простые отношения всего лишь удобная форма общения, не более. Ничего за этим не стоит, никаких обязательств, помимо профессиональных, никаких живых чувств, даже простой жалости, нет. Пустота. Вакуум.

Она была к этому готова, но только теоретически.

* * *

На Ленинградском проспекте образовалась небольшая пробка. Закатное солнце ослепительно било в лобовое стекло. Маша с удивлением обнаружила, что Стивен Ловуд плохо знает Москву. Он не свернул у Белорусской и попилил вперед, по Тверской к центру. Пропустил поворот у Маяковки. Маша даже пробормотала по-русски:

"Вот здесь надо направо!” – и тут же испугалась, закашлялась. К счастью, Ловуд не услышал. Всю дорогу он молчал, словно забыл о ней. Она сидела на заднем сиденье и видела его складчатый толстый затылок. Ворот сорочки потемнел от пота, хотя в машине не было жарко.

"Он что, совсем свихнулся?” – подумала Маша, когда они очутились в начале Тверской, у Манежной площади.

Она решила впредь вообще не смотреть в окно, оставила в покое телефон, закрыла глаза и незаметно задремала.

Она знала, что ехать придется долго, и уже сквозь дрему все удивлялась, почему он так бестолково плутает, ведь он самолично снимал для нее квартиру в Пыхово-Церковном переулке, значит, уже бывал там. А если все-таки заблудился, почему не остановится, не спросит у кого-нибудь, не посмотрит карту?

Глава 14

По просьбе Андрея Евгеньевича Григорьева в фотолаборатории посольства извлекли из пластмассовой ракеты маленький слайд, темно-прозрачный кружок пленки размером с двухкопеечную монету, отпечатали с него несколько фотографий разных размеров, потом вставили назад.

Самый большой снимок Григорьев поместил в красивую деревянную рамку под стекло и поставил на стол в своем рабочем кабинете. Снимок поменьше носил в бумажнике, вместе с письмом.

К осени 1983-го взаимная паранойя двух сверхдержав дошла до смертельного абсурда. С советской стороны вовсю разворачивалась операция РЯН (Ракетно-ядерное нападение), созданная по инициативе Юрия Андропова еще в 1980-м и проводимая совместно КГБ и ГРУ. Над территорией США летали спутники “Космос”, фотографировали военные объекты. Крыши всех дипломатических и торговых зданий за рубежом были утыканы антеннами для перехвата радиопереговоров противника. Всем резидентам в западных странах рассылались панические инструкции и приказы. Центр жаждал данных о пунктах эвакуации правительственных служащих и членов их семей, выявления специальных гражданских бомбоубежищ, станций переливания крови. Руководство интересовалось ценами на донорскую кровь, передвижением правительственных машин и освещением окон в учреждениях, личными привычками служащих и членов их семей, состоянием скотобоен, поскольку перед войной забивают скот и заготавливают консервы.

В марте 1983 года президент Рейган объявил Советский Союз “империей зла, средоточием зла в современном мире” и призвал мир отгородиться от красного монстра баллистическим ракетным щитом. Была создана программа “Звездные войны”. Она сопровождалась пропагандистской истерикой с обеих сторон и дикой гонкой вооружения. Суша и море шпиговались ракетными базами, отовсюду торчали ядерные боеголовки, без конца проводились учения, в которых звучали боевые приказы на применение ядерного оружия.