Чувствуй себя как дома

– Не-е-ет. – Ди качает головой так интенсивно, что та скоро открутится и укатится в дальний угол комнаты. – Я обычная смертная. А Тора – да. Тора – ангел.

– Не боялась, что я тебя выдам?

– Мне было все равно.

– А сейчас? Тоже все равно?

– А сейчас я снова вижу чертика – взрослую, пока несломленную, слегка безумную, как и мать. По-твоему, я могла оставаться в стороне? Не удивляйся, что я тебя не тронула. В тебе течет его кровь. Его интересы. Его слух. Как жаль, что тебя нельзя отфильтровать от генов матери. Тора не заслуживала счастья, да и не стремилась к нему.

Я сглатываю слезы. В груди распускаются черные цветы – это дом просится наружу. Часы тикают громче обычного. Подрывник готов нажать на кнопку. Он связывает старую Аню и залепляет ей рот. Запирает ее там, где еще вчера жил сам, чтобы новая Аня о ней забыла и дописала книгу. Новая Аня талантлива.

– Я тебя не прощу.

– А я думала, поблагодаришь. Я ушла с завода сразу за Лидой. Разница в одном: она освободилась, а я заковала себя в цепи. Мы Стая. Нам без домов – никуда. Тебе было десять, ты этого не понимала. А я сделала все, чтобы и не поняла. – Ди опускает глаза, следит за моей рукой. Она знает, что я прячу за поясом. – Я бы не советовала.

– Почему же ты не прислушивалась к моим советам, когда размазывала ее по корням?

– Потому что ты молчала.

Я замахиваюсь, но Ди перехватывает мой кулак и толкает меня, пытается проломить мной стену. Я стискиваю зубы. Ди, кажется, нащупала нож. Мои пальцы всего в паре сантиметров от тумбочки, где горит светильник.

В паре миллиметров…

На лбу выступают капли пота.

Если я ничего не предприму, Ди выдавит мои органы через поры.

Есть.

Вцепившись в светильник, я бью Ди по голове. Она визжит и отскакивает. По ковру прыгает абажур.

Я наваливаюсь на нее всем телом. Мы катимся по полу, а между нами – нож. Главное – не проиграть. Главное – не закричать. Главное – дописать книгу.

Мы рушим все на своем пути. Я запускаю в Ди стопку книг. Она в меня – тарелку с недоеденной кашей.

Комната оживает, но не из-за Zahnrad. Она танцует, потому что танцуем мы.

Ди пригвождает меня к полу тонкими пальцами-иглами. Мне тяжело дышать, легкие уменьшаются раза в два. Я цепляюсь взглядом за нож, отгоняю паршивые мысли. Сегодня я допишу книгу. Нельзя сомневаться.

В эту секунду тонкое лезвие – моя вселенная, и я подарю ее Ди.

Мы обе дрожим, но держимся за нож и за свое безумие.

– Пошла к черту! – рычу я и со всей силы отталкиваю Ди.

Она падает в сантиметре от ножа, но тут же отползает к подоконнику.

– Ты так завуалированно приглашаешь меня на чай?

Не успеваю я опомниться, как Ди швыряет в меня горшок с фиалками.

А потом – темнота.

Всего на миг.

Я даже моргаю дольше.

И вот уже Ди возвышается надо мной черным радиоактивным облаком. Она улыбается. Губы у нее такие тонкие, что, должно быть, запросто нарежут сыр.

Ди вертит в руках нож. Я лежу среди книг, остатков овсянки и осколков горшка.

– Очухалась? Минута сна в сражении – это чересчур много для того, чтобы победить. Понимаешь меня? – Ди улыбается шире. Скоро ее губы потрескаются, и она разорвется на половинки. – Решила подождать, пока ты проснешься. Когда человек в отключке, его неинтересно убивать. Да и нечестно это.

– Что с тобой не так? – шепчу я.

– То же, что и с тобой. Со всеми нами. Мы слишком влюблены. На что ты готова ради книги?

Ди скользит ножом по мне, касается ледяным лезвием моих щек, подбородка, шеи.

– На что готова? – повторяет она.

Я тянусь к осколкам – медленно, чтобы Ди не заметила, – и когда нащупываю их, сердце замирает.

Нож дотрагивается до ключиц. По спине бегут мурашки.

Я аккуратно поднимаю свое новое оружие.

– На что готова?

– Гори в аду!

Сжав осколок, я что есть мочи бью Ди в ногу. Еще и еще. Кажется, несколько раз попадаю в живот. Нож падает и застревает в линолеуме.

Ди смотрит на меня огромными черным глазами, даже не моргает.

– На все готова, – отвечаю я. – А ты… нет?

Тошнота подкатывает к горлу – запах железа повсюду. Ди оседает на пол. По голени течет кровь. Я беру ее под локоть и тащу в ванную. Все закончится, как во сне – достоверно. Сюжет оживет. Я напишу бестселлер.

Постанывая, Ди опускается на ледяной кафель. Глядит на меня как на исчадие ада.

– Какая же ты дура, Рэу.

Ди пытается подняться, цепляется за полотенца, ругается. А я стискиваю осколок и медлю. Порезы саднят. Сейчас я проткну шею той, кого так давно искала. Сейчас…

– Поздравляю. Ты меня победила. Тора бы тобой гордилась.

Гордилась.

В ушах звенит мамин голос.

Шоколад или карамелька?

Я или дом?

Часы или сердце?

Я мотаю головой. Из ладони выскальзывает осколок. Нет. Это не я. Это Ворон.

– Что не так? – выкрикивает Ди. – Добей меня! Ты выиграла!

– Заткнись.

Я опираюсь на умывальник, чистый, белоснежный. Мне не нужно мыть руки, они не в крови. И плевать на достоверность. Этот текст не мой – его печатал Ворон. Но я все же включаю холодную воду и брызгаю на лицо.

– Не поддавайся мне! – разоряется Ди, силясь встать.