Чужая

Нирхасс нависал над лекарем всем своим огромным ростом. Пристально следил за каждым его движением. Несчастный мужчина нервничал, боялся лишний раз коснуться сидящей перед ним девушки. Очень осторожно обрабатывал раны, нанося обеззараживающую мазь, страшился показаться непочтительным. Дольше всего задержался на спине. Невольно охнул, рассматривая жуткие шрамы. Ассур над ним шумно выдохнул, обдав каким-то болезненным недовольством. В небольшой ране под лопаткой застрял крошечный осколок металлического наконечника, впился глубоко в самое мясо. Нехорошо. Будет больно.

– Надо вытащить, – произнес тихо лекарь, в затылок женщине господина, – потерпите.

Она только кивнула и тихо зашипела сквозь стиснутые зубы, когда он приступил к работе.

– Осторожней! – рыкнул над ними командир.

– Простите, – вздрогнул довольно молодой для лекаря мужчина.

– Ничего, – попыталась улыбнуться Айя.

И так всю, занявшую около получаса и ставшую пыточной для всех, процедуру. Врачеватель смог облегченно выдохнуть только когда оказался в нескольких шагах от палатки господина. Передернул плечами вспомнив спину девушки. Интересно, чтобы сделал командир с тем, кто с ней это сотворил? Страшно даже представить, он ему то чуть голову не откусил, за попытку помочь, а там такое…

Айя тем временем наблюдала, как в шатер заносят небольшую деревянную лохань и огромный чугунный казан с исходящей паром водой. Наполняют купель и скрываются, под тяжелым, хлопнувшим на ветру, пологом. Девушка озадачено замерла, глядя на молчаливого Нирхасса. Тот сидел на уже знакомом сундуке, смотрел на нее и уходить похоже совсем не собирался. Улыбнулся, глядя на замешкавшуюся в нерешительности Айю. А та застыла. Залюбовалась. Впервые видя его улыбку. Такую как сейчас – настоящую, искреннюю. Сделавшую его лицо по-мальчишески игривым. Другим. Таким, что предательски заныло в груди и разлилось теплом внизу живота. В который раз удивилась насколько сильно, он ей нравился. Просто невероятно. До какой-то щемящей боли.

Казалось, что такого не бывает. Не может быть острее! Что еще сильнее просто невозможно.

А ассур втянув носом воздух, улыбнулся еще шире, и Айя поняла, что еще как бывает! Ох, как возможно!

И тут же саму себя осадила. Запретила. Резанула болью воспоминаний.

Он обещан другой.

Опустила глаза. Даже дышать стало больно.

Нирхасс оказался рядом в тоже мгновение, притиснул к себе, оплел горячей рукой ее плечи, второй приподнимая девичье лицо за подбородок. Вцепился внимательным взглядом в ее глаза.

– Что не так? – спросил, не давая ей отвернуться.

Айя вспыхнула под таким пристальным вниманием, заалела краской стыда на высоких скулах.

– Все хорошо, – выдохнула, попыталась улыбнуться.

– Ты врешь мне, – спокойно произнес он, – не нужно этого. Что не так, Айя? Где-то еще болит?

Девушка, прикрыв дрогнувшие ресницы, коротко кивнула. Сдалась.

– Что? Где? – засуетился ассур, осматривая ее сверху вниз, своим предгрозовым небом.

– Тут, – приложила руку к груди, где заходилось в сумасшедшем беге ее несчастное сердце. Все также не поднимала глаз.

Айе хотелось стоять так вечно. В его сильных и крепких объятиях. Не думать ни о чем. Ни о ком третьем…

– Покажи, – дернул ворот ее платья, пытаясь заглянуть. Нахмурился.

– Так не видно, – робко улыбнулась его озадаченному виду. Столько эмоций на его вечно холодном и надменном лице Айя не видела никогда. Невольно засматривалась. Любовалась.

Нирхасс догадался, притиснул ее ближе. Прижался губами к волосам, погладил вздрогнувшие плечи.

– Просто скажи, что тебя беспокоит? Просто скажи, Айя…

И бывшая служанка сдалась. Давясь словами и переминаясь с ноги на ногу, не понимая, почему слова ей даются с таким трудом, ответила:

– Вы… Ты… Ты помолвлен… А я… Я… Не знаю… Не могу… Я понимаю…

Затараторила быстро и сбивчиво, уткнувшись лбом в его грудь, спрятала там горящее лицо. Не замечая, как снова потекли слезы.

– Я… Я… Нирхасс, я… Боже… Ну почему это так сложно?.. Я… Наша искорка… Мы…

Он перехватил ее лицо своими большими ладонями, чуть отстранился, заставляя девушку посмотреть на него. Айя шумно всхлипнула, отводя глаза. Ну какая же она глупая! Даже сказать нормально не может! Вот что с ней не так?

– Айя, посмотри на меня, – попросил ассур, обдав теплым дыханием ее ресницы, – посмотри.

Повиновалась.

Перевела на него полный соленой влаги взгляд. Растерялась, глупо приоткрыв рот. Столько неприкрытой нежности рухнуло на нее, выбив тихий стон из сжатой тревогой груди. Что сделалось плохо. Напротив, плескался целый теплый океан. Накрывал ее своими серыми волнами, утягивал за собой, отгоняя все глупые мысли и печали.

– Никого нет, – тихо прошептал господин почти в самые губы своей чернавки, – больше никого нет.

– Но как? – выдохнула свистяще, уставившись на его рот.

– Это не важно. Просто знай, что кроме тебя никого нет, – ответил ее мучитель, касаясь горячими губами ее щек, кончика носа, влажных ресниц.

Добавил, оторвавшись:

– И не будет…