Чужая. Часть 2. Мёртвый дом (СИ)

Она медленно и так же, с усилием, покачала головой.

- Не-ет. Посиди со мной, пожалуйста. Мне очень страшно, - просьба была робкой и очень жалобной. - Говори что-нибудь. Пожалуйста.

Сириус снова улыбнулся.

- А я и должен тут с тобой сидеть. Это даже в законе прописано. Иначе ты весь дом разрушишь.

В глазах Берты отразился ужас.

- А что ты думаешь? Если за юным магом в такие моменты не присматривать, ещё и не то может случиться… - Сириус говорил негромко, размеренно, словно усмиряя окружающую магию. И магия, будто бы действительно поддаваясь действию его голоса — или его стихийному колдовству — успокаивалась.

Сириус продолжал говорить.

- Понимаешь, когда рождается волшебник, магия уже присутствует в нём самом. Но это ровным счётом ничего не значит.

Берта непонимающе взглянула на Сириуса.

- Ну, вот когда младенец появляется на свет, его организм устроен так же, как у любого из людей. Но ведь по сравнению со взрослым человеком он абсолютно слаб и беспомощен. У него есть тело, но оно слабое и неразвитое, ребёнок им почти не владеет. То же и с магией. У детей она проявляется спонтанными и бесцельными всплесками. Даже форма таких проявлений случайна. Ребёнок растет, и его магия развивается вместе с ним. Годам к десяти она уже требует управления, иначе…последствия могут быть непредсказуемыми. И даже разрушительными, да, - Сириус с улыбкой оглядел комнату. - Именно в этом возрасте детей начинают обучать искусству магии в Хогвартсе. Но это только самое начало. Чтобы стать полноценным волшебником, маленькому магу понадобится ещё семь лет. Потому у волшебников возраст семнадцати лет считается совершеннолетием. После достижения этого возраста магия подчиняется волшебнику полностью. А в момент достижения у неё остаётся последняя возможность спонтанного выплеска. Чем она и пользуется, - кивнул он Берте. - Ну, кстати, подобные всплески и у взрослых магов случаются — от сильного страха, отчаяния, ненависти…

Свой рассказ Сириус закончил вовремя. От окна сильно потянуло дымом. Он обернулся — и едва успел затушить загоревшуюся штору.

- И долго он будет…этот выплеск? - впервые голос девушки прозвучал внятно, хоть и хрипло.

Сириус пожал плечами.

- Зависит от силы мага. От наследственности. Чистокровные мучаются дольше, - пояснил Блэк.

- Понятно…

Помолчали. Потом Берта робко заговорила.

- Мне, кажется, немного лучше… Ой! - тут она зашипела, как от боли. Сириус понял, что тело девушки снова свело судорогой. Он осторожно погладил ее, дрожащую, сквозь одеяло. На этот раз приступ был недолгим.

В ноябре ночи длинные, а дни беспросветные. Но всему рано или поздно приходит конец. Сириус просидел у Берты до утра. Они почти не разговаривали: Берте было трудно, да и неосторожный возглас мог потревожить искрящую в воздухе магию.

Когда за окнами чуть посветлело, Сириус увидел, что Берта заснула. Дышала она ровно и спокойно. И чуть-чуть улыбалась. Сириус легонько коснулся ее лба и тоже улыбнулся. Прикосновения больше не обжигали.

========== Глава 9. ==========

«Некоторые люди работают без выходных. Некоторые люди никогда не берут отпусков. Некоторые люди не замечают праздников. Но работать в канун Рождества — это самое настоящее свинство».

Так думал Ремус Люпин, трансгрессируя на площадь Гриммо.

Да, он был членом Ордена Феникса и да, Дамблдор строго-настрого приказал Ремусу не покидать места дислокации стаи. И, конечно же, данное ему задание было сверхважным и сверхсекретным. Но…ведь надо же и совесть иметь, господин директор.

Самого Люпина, вопреки обыкновению, никакая совесть не мучила и даже не пыталась. Разве не заслужил он после четырёх месяцев работы хотя бы одну ночь покоя? «Не только покоя, но и радости», - улыбаясь, поправил себя Рем. Ведь это было первое Рождество за много лет, которое он мог провести среди друзей…и с самым любимым человеком. Как будто ничего плохого в мире не происходит. Ради такого чуда стоило рискнуть — ведь должны же в Рождество случаться чудеса? Поэтому у Рема Люпина не возникло никаких сомнений, когда он, дождавшись, пока угомонится стая Сивого, пробирался сквозь лесную чащу на безопасное расстояние, с которого можно было бы трансгрессировать.

И вот теперь Ремус Люпин задержался на площади на несколько минут, чтобы полной грудью вдохнуть свежий морозный воздух — а вместе с ним волшебство рождественской ночи. Весь мир будто замер в немом ожидании чуда.

Странно, воздух в лесу был свежее, звёзды вдали от электрического света горели ярче, а снег был таким чистым и белым, что, казалось, светился сам по себе, но ощущение праздника возникло у Люпина только здесь, на этой городской площади, среди чужих освещённых окон, в компании каменной русалки. Украшенная ради праздника весело перемигивающимися разноцветными лампочками, она выглядела гораздо дружелюбнее, чем обычно.

Ремус снова улыбнулся и зашагал по скрипучему снегу к тёмной подворотне между домами №11 и №13. Ведь именно там должно было находиться окно, которое горело только для него.