Чужая гостья

– Скорее всего, через шесть, – уточнил Сергей Алексеевич.

– Мы будем через пять, – твердо ответил Илья и дал отбой.

– Ну что, ласточка моя, ты проснулась? Отдохнула?

Маша пыталась разлепить веки, но они пока открывались очень тяжело. Зато части тела пришли в движение, она чувствовала, что ноги пытаются нащупать возможность встать, руки ищут какой-то опоры, хотя и безуспешно. Было непонятно, почему нарушены двигательные функции, ничего нигде не болело, однако во всем теле чувствовался дискомфорт. Маша пока не окончательно проснулась, но не до конца пробудившимся сознанием уже успела осознать, что решительно не понимает, где находится. И ноги… Что такое с ее ногами? Почему они не могут найти точку опоры? Оценив свое нынешнее состояние как немощное, Марьяна снова закрыла глаза. Может быть, она просто проснулась посреди плохого сна? Ей вдруг вспомнилось – и откуда было это знание? – что в славянских поверьях существует некий дух или демон сна по имени Намной. Он наваливается на спящего человека всей своей тяжестью и давит – в лучшем случае до синяков. Но возможно и до смерти. Маша снова в ужасе открыла глаза, собрала все силы и попыталась сесть на кровати. Не получилось.

– Марьяна Юрьевна, не дергайтесь, – прорезался сквозь сонную одурь знакомый голос. – Что вы так нервничаете? Ничего страшного пока не произошло.

Это был голос Миши. Вместе с этим открытием к Маше вернулась память и еще кое-что, куда более худшее – ощущение полной физической беспомощности. Она еще раз попыталась пошевелиться – и опять ее постигла неудача.

– Маша, не возись, душа моя, и ничего не бойся, это всего лишь смирительная рубашка, раздобыл по случаю, – весело сообщил Миша. – Я могу частично тебя освободить, чтобы покормить. Ты очень осунулась за последние дни, я думаю, что ты совсем ничего не ела в дороге.

– Миша, ты псих? – вдруг осенила Машу страшная догадка.

– Почему это я псих? – спокойно пожал плечами он. – Я веду себя адекватно текущей ситуации. В чем мой психоз, что за ерунду ты говоришь?

– Ты меня усыпил, связал… Разве так ведет себя адекватный человек?

– Маша, мне кажется, нам с тобой нет смысла тратить время на эту болтовню.

Он взял стул, подвинул его к Машиному лежбищу, наклонился к ней всем туловищем.

– Хочу насмотреться на тебя напоследок, – сказал он. – Все-таки ты самая красивая женщина из всех, кого я когда-либо видел в этой жизни. Уля была не такая. Она была мягкая, теплая, податливая… А ты словно высечена из драгоценного камня. Ты как кристалл… сверкающий четкими гранями.

– Слушай, поэт херов, про Улину податливость ты узнал, когда душил ее, да?

– Зачем сейчас говорить о грустном, Маш? Это не тема, – пробормотал Миша. – Думаешь, я этого хотел?

– Ты можешь меня освободить?

– Хотел бы, но не могу. Если я это сделаю, то скоро мне придется тебя успокаивать… Ну не бить же тебя, в конце концов. Нет, этого я не смогу.

– А задушить сможешь?

– Нет, Машенька, тебя не смогу, – уверенно ответил Миша.

– Какой же конец ты для меня приготовил?

Миша вздохнул, встал со стульчика, отошел куда-то вглубь помещения.

– Не бойся, легкий. Мгновенный, – донесся его голос.

Маша зажмурилась и снова открыла глаза. Нет, ужас не исчез. Она по-прежнему связана и по-прежнему не знает, где находится, хотя что-то неуловимо знакомое в помещении чувствуется. Но что? Люстра. Желтая, круглая, со старомодной бахромой. Где она раньше могла ее видеть?

Где-то совсем рядом раздались характерные звуки, и по помещению разлился изумительный запах яичницы. Маша повернула голову в ту сторону, откуда шел аромат – неужели Миша готовит еду? И тут она вспомнила. То самое утро, когда они с Улей проснулись после попойки, веселые и голодные. Как Уля жарила яйца, как они чуть не подрались из-за еды, как Маша открывала бутылку шампанского… Вот откуда она помнит эту круглую желтую люстру! Это бывшая дача деда Семы Голуковича!

– Миша, давай поговорим, – стараясь сохранять спокойствие, произнесла Марьяна. – Что ты хочешь сделать? Ты собираешься меня убить? Как Улю?

Миша молчал.

– Ты понимаешь, что все осложнилось? Что у тебя не пройдет так, как прошло с ней? Я была на Сицилии, разговаривала с Толиком, наш разговор записан и находится у сыщиков из частного московского агентства. Его передадут следователю. Ты понимаешь, что ты разоблачен? У тебя не получится убить меня и остаться безнаказанным!

– Можно я немного поем? – отозвался Миша. – Я очень голоден, пока тебя не было, почти не принимал пищу, вот как ты меня расстроила. Так что подожди. Потом я и тебя покормлю, если захочешь.

– Миша, прекрати кривляться! Тебе это не идет! – заорала Маша, в тайне надеясь, что кто-то может ее услышать.

– Да я и не позирую… – отозвался бывший муж, – просто хочу есть. Сейчас закончу и подойду, поговорим.