Чужая игра для сиротки. Книга2

— Исходя из прочитанного, графиня, я пришел к неутешительному выводу, что весь мой дипломатический корпус делает ровным счетом ничего!

Ив мгновенно покрывается зелеными пятнами.

— Я поставил простую задачу, леди Рашбур, а взамен получил отписки, какие-то тетушкины сплетни и домыслы, выстроенные на том, что троюродная бабка одной «подозрительной особы» пила чай с внучатым племянником «странного типа»!

Несмотря на свое почти обморочное состояние, я не без удовольствия наблюдаю за тем, как с Ив сползает ее лоск, горделивость и под всеми слоями косметики проступает ее истинное лицо — взбешенной женщины, которая думала, что ущипнула бога за задницу.

Она, конечно, совсем не дура. Эвин никогда бы не назначил на эту должность недалекого человека, и в свое время Ивлин была очень полезна Короне и конкретно мне. Но сейчас в ее шпионских играх явно что-то не клеится — это раз. И два: нужно признать, что она попала Эвину под горячую руку.

Даже интересно, хватит ли ей смекалки и мудрости выйти сухой из этой передряги.

— Весь дипломатический корпус день и ночь служит на благо Вашему Величеству и Артании, — дрожащим от негодования голосом, заявляет Ив. — Все сведения, которыми мы располагаем, не высосаны из пальца и служат указателями на то, что за спиной Артании ведется невидимая война, и…

— Графиня Рашбур! — резко перебивает король, и на этот раз лица бледнеют у всех присутствующих. Признаться, давненько я не видел Эвина в такой раздрае. Когда он так негодовал в прошлый раз, пара вельмож недосчитались после своих голов. — Полагаете, я просил добыть мне свидетельства и доказательства просто так?!

— Ваше Величество… — Она быстро замолкает, потому что Эвин медленно, как ураган, поднимается из-за стола.

— Если вам нечего сказать по существу, графиня, то, вероятно, будет разумно вовсе не открывать рта!

Ив покорно опускает взгляд и только после этого Эвин «милостиво» просит всех убраться вон.

Я, конечно же, остаюсь.

Для Серого кардинала совета у него наверняка припасено еще одно особенное поручение.

Когда дверь за последним членом совета закрывается, Эвин чертыхается сквозь зубы и требует, чтобы я тащил свою задницу к столу.

Приходится покорно исполнять, и волочить за собой стул.

Когда пристраиваюсь за столом, Эвин протягивает мне пару пергаментов. Я напрягаюсь, когда замечаю разломанные надвое черные печати в форме треугольников с символом переплетенной змеи в самом центре.

Вот и причина королевской немилости.

Я молча вчитываюсь в тексты. Пергаменты большие, но донесения на них короткие и резкие: Печать Хаоса сломана, двенадцатый, тринадцатый и двадцать второй королевские полки уничтожены, выживших нет.

В самом последнем пергаменте всего одно предложение, написанное размашистым и неаккуратным почерком, как будто на коленке, и на самом пергаменте отчетливо видны следы копоти и пятна крови.

«Имеются признаки внешнего разрушения Печати».

Этот пергамент, судя по дате, Эвин получил несколько часов назад.

— Что скажешь? — спрашивает Эвин, когда я медленно кладу пергаменты обратно на стол.

— Я должен увидеть все собственными глазами. Понюхать, чем так пахнет. И кем.

— Там небезопасно, Рэйвен. — Эвин упирается взглядом в бинты на моей груди, насквозь пропитанные кровью.

— Когда это нас с тобой останавливало? — скалюсь я, превозмогая боль. — Дай мне час на сборы и расторопную лекарку, чтобы не дала мне помереть — и я вернусь не с пустыми руками.

— Графиня Рашбур, как и все представители дипломатического корпуса, прошла медицинскую подготовку, — ухмыляется Эвин и отпускает вслед еще одну сальную шуточку их тех, которые веселят и взбадривают мужчин, а женщин ввергают в пучину стыда.

— В таком случае, — я театрально развожу руками и буквально проглатываю стон боли, — ты получишь в качестве результата мой хладный и, полагаю, крайне изувеченный труп. Надеюсь, у тебя на примете есть не очень щепетильный колдун, а то я слышал, Его Величество Эвин Скай-Ринг запретил любые манипуляции с мертвечиной.

— Иди ты к черту! — смеется мой старинный друг, закидывая ногу на ногу. А потом задумчиво добавляет: — Она у меня из головы не выходит, Рэйв. Если бы не эти идиотский формальности, я бы сделала Матильду своей королевой уже завтра и не выпускал из своей койки пару дней. Она родит мне крепких сыновей.

Я стараюсь доковылять до двери и выйти до того, как Эвин заметит мое перекошенное от злости лицо.

Глава двадцать вторая: Сиротка

Ночью я почти не сплю.

Моя бедная израненная нога болит так сильно, что я почти умоляю ночную лекарку приготовить мне сонный отвар, чтобы хоть как-то дождаться рассвета. Она делает его очень долго и щепетильно, и недовольно качает головой, когда я выпиваю залпом почти все. От такого количества у меня засыпали даже смертельно раненные солдаты, с кишками наперевес.

А я едва чувствую облегчение.

— Следует стойко переносить боль и не искать облегчения в травах, — говорит лекарка.

Я замечаю на ее шее медальон с символом маленьких склоненных на одну сторону аптекарских часов — она служит Рууку, и, конечно, презирает слабость.