Чужая колея

Роман плеснул себе почти полный фужер, тяжело опустился на кожаный диван в углу, забросив ноги на низкий журнальный столик, и замер, прикрыв глаза и время от времени делая маленькие смакующие глотки. И даже когда за окном послышался шум мотора подъезжающей машины, он не сменил позу, не повернул голову и не открыл глаза.

– О, Марк, ты глянь, да он тут кайфует!

Паша подошел к столу, взял в руки коньячную бутылку, несмешливо и чуть удивленно посмотрел на замершего в расслабленной позе брата.

– Ты чего припухаешь, Ром? Щас Веселый нарисуется, он тебя быстро взбодрит.

– Слышь, Ром, мы машину у входа оставили, – быстро и по-деловому заговорил Марк, которого, похоже, совершенно не смутил блаженный вид хозяина кабинета. – Может, отогнать, чтобы не маячила?

Оба были в возбужденном состоянии и в отличие от Романа напоминали двух молодых, но амбициозных бойцов, готовых к решительной и бескомпромиссной схватке.

– Не надо, – Рома наконец вышел из своей демонстративной задумчивости, сбросил ноги со стола, рывком поднялся на ноги. – Пусть сразу знают, что я не один, а то увидят вас, подумают еще, что сюрприз какой им приготовили. Веселый-то в себе уверен, напрягаться не станет, а вот Самурай – псих, может задергаться. Если кому требуется, для тонуса, так сказать, – кивок головой в сторону бутылки коньяка, – присоединяйтесь.

– Да мы уже, если честно, – нервно хохотнул Марк.

Рома прошел к столу, опустился в кресло, молча оглядел своих добровольных помощников.

– Чего встали? Садитесь. Думаю, подготовиться к разговору надо, чтоб кто чего лишнего не ляпнул.

Въехав в открытые ворота, черный «Крайслер» с гордой неторопливостью направился к административному корпусу и по-хозяйски встал у самых дверей, рядом с двумя уже припаркованными здесь автомобилями. Первым из машины, с водительского места, выскочил Самурай, подозрительно посмотрел на Пашину «шестерку», распахнул заднюю дверцу. Веселый – в строгом черном пальто, идеально выглаженных брюках и начищенных ботинках, выбравшись из машины, расправил плечи и развел в стороны руки, словно разминаясь после долгой езды. С любопытством оглядевшись – было видно, что он здесь впервые, – восторженно выдохнул:

– А воздух-то какой?! Как ни крути, а умели коммуняки, черти, о детях заботиться, вон, какие местечки для них подбирали.

Отойдя от машины на пару шагов, Веселый, как прибывший на экскурсию турист, некоторое время заинтересованно приглядывался к проступающим сквозь деревья корпусам, остановил придирчивый взгляд на беседках, приспособленных под места для курения, на ровных, аккуратно расчищенных дорожках, на широком дебаркадере для погрузки, пристроенном к переоборудованному под склад корпусу.

– Ну что ж, вполне культурненько, – одобрительно произнес он. – Слушай, Самурай, а может, ну ее на хрен, водяру эту? Сколько можно народ травить? Ты посмотри, место какое! Может, замутим здесь пансионат, а? Своим пацанам путевки будем бесплатно выписывать, как поощрение. Типа, на стрелку съездил – пару дней тут отмокаешь, клиента жирного на бабки поставил – неделя тебе полагается, ну, а если завалил кого нехорошего – целый месяц такого счастья получай.

Самурай, давно изучивший добродушный с виду нрав шефа и знавший, что подобные обращения не предполагают ответных реплик слушателя, стоял молча, нацепив на лицо подобающую случаю придурковатую улыбку.

– Эх, мечты, мечты, – скорбно вздохнул Веселый. – Ладно, пошли, что ли, пора и о земном поговорить. Мальчики-то твои, как я погляжу, все в сборе, – кивнул он на две стоящие рядом машины. – Оно и лучше – люблю оживленные дискуссии.

Первым на пороге появился Самурай. Окинул быстрым недовольным взглядом троих находившихся в кабинете парней.

– Слышь, Никитин, уговор был, что базар только тебя касается, какого хера эти?..

– Э, боец, может, дашь войти? – Веселый прошел мимо посторонившегося Самурая, по-хозяйски уселся в единственное остающееся свободным кресло для посетителей, сохраняя на лице широкую добродушную улыбку, с любопытством оглядел присутствующих, чуть задержавшись взглядом на Паше.

– Ну, привет честно́й компании. А ты, Самурай, не маячь в дверях, сядь, вон, на диванчик. И вообще, что за манеры – пришел в гости и, не успев войти, уже предъявы кидаешь? Учишь вас приличному поведению, учишь… А ты, значит, брательник? – безо всякого перехода сменил тему Веселый, глядя на Пашу с хитрым прищуром. – Пришел пособить, значит. Похвально. Только ведь беспокойство твое напрасное, у нас с Романом Николаевичем никаких терок не намечается, наоборот, разговор, думается мне, выйдет дружеский, я бы даже сказал, полюбовный. А, Роман Николаевич, поговорим полюбовно?

Веселый обратил на Рому добродушно-наивный взгляд, в котором невозможно было усмотреть даже тени угрозы.