Чужая кожа

— Я устала быть одна. Ты совершенно не впускаешь меня в свою жизнь.

— Мара, прекрати. Я сейчас не расположен слушать твои истерики. К тому же, ты прекрасно знала, что в моей жизни есть место только одному человеку — мне.

— Да, тебе. Разумеется, я поняла с самого начала. Ты не расположен меня слушать. А когда будешь расположен? Ты — эгоист, Вирг Сафин.

— Мара, успокойся! Прекрати! Все мужчины эгоисты, ты же это знаешь. Так чего ты бесишься?

— Я еще не начала беситься.

— Мара, замолчи и послушай. Я еду в Нью-Йорк. Одна из серьезных картинных галерей в центре Манхеттена хочет оформить свой интерьер моими работами. Для меня это будет очень выгодная сделка. Есть и другие заказы. Один влиятельный кинопродюсер хочет познакомиться с моими работами, чтобы потом я снимал для него кинопробы, с тем, чтобы превратить эти снимки артистов в отдельный арт-проект. Это очень важно для меня. К тому же я хочу купить небольшую квартиру в Нью-Йорке — давно собирался это сделать. Мне хочется некоторое время пожить в Америке. Возможно, мы с тобой будем жить там вместе. Сейчас мне нужно уехать.

Что-то насторожило меня в его голосе и интонации. Я уже достаточно давно знала Вирга Сафина, чтобы понять: что-то не так. Поэтому спросила прямо:

— Значит, в Америку тебя гонят не только дела? Есть еще какая-то причина?

— Да, есть, — Вирг Сафин выдержал мой взгляд, — у меня горе. Убили моего близкого друга, мы с ним были дружны еще с детства. Я должен пережить это горе один. Я не знаю, кто его убил, какие-то уроды. Возможно, он был должен кому-то денег или что-то знал. Желающих его убить было много. Для меня это большая боль.

— Когда ты едешь?

— Прямо сейчас. Я пришел забрать свои вещи. Такси ждет на улице.

Возле того места, где я находилась в гостиной, был диван с подушками. Я схватила одну из подушек, и запустила в Вирга Сафина. Затем закричала изо всех сил:

— Да пошел ты на …й, урод!

И выбежала из гостиной. В своей комнате я упала на кровать и, конечно же, дала себе волю. Я рыдала так, словно у меня вырвали сердце. Внезапно острая догадка обожгла меня, как боль. Да еще так сильно, что я перестала плакать.

А что, если Вирг Сафин бежит совсем не от меня? И в Америке у него нет никаких дел? А что, если его отъезд — это бегство из-за убийства Витольда Комаровского? Может, его допрашивают? Может, его преследуют? И он должен скрыться потому, что имеет какое-то отношение к этой смерти.

Да, это выглядело правдоподобно. Что ж, пусть Вирг Сафин катится в свою Америку. Я найду чем заняться в его отсутствие. И решительно потянулась к мобильнику.

— Макс, слушай меня очень внимательно. Ты должен добыть у своего друга карточку-пропуск, и мы — обыскать дом, а также личные вещи Комаровского! Мы проберемся в его дом.

Макс в ответ разразился гневной тирадой типа «что ты хочешь найти после ментов», но я быстро его оборвала:

— Мы можем найти следы Илоны. Порыться в его компьютере, поискать личные записи. Менты не знали, что искать, но мы-то с тобой знаем! Макс, это обязательно нужно сделать. У нас с тобой нет другого выхода. Ты уж не сердись, но мы сделаем именно так.

В конце концов, Макс согласился достать карточку и попробовать. Я же, закончив разговор, решительно направилась в спальню Вирга Сафина. Мне нужно было отыскать его планшет — тот самый, в котором он читал новости. Я почему-то думала, что Сафин не взял его с собой.

Остановившись на пороге, я не решалась ступить внутрь темной комнаты. Но все же осмелилась и даже включила свет. Наверное, включать свет было не разумно — свет в окнах его спальни могли увидеть охранники, а затем настучать Сафину. Но мне было на это наплевать.

С чего начать? Мне повезло. Ноутбук Сафина валялся на ковре. Я аккуратно переложила его на кровать и стала рыться в поисках планшета.

Скажу сразу: планшет я не нашла. Я перерыла абсолютно все, у меня ведь был уже достаточно большой опыт. Очевидно, Сафин взял планшет с собой. Это было логично: должен же он показывать в Америке образцы своих работ, а это удобнее всего делать с изящного и маленького планшета.

Усевшись на кровати, я включила ноутбук и сразу же наткнулась на пароль, установленный Сафиным. В голове пронеслись самые отчаянные мысли, что из моей дурацкой затеи не получится ничего. Но потом… Потом меня озарило. В жизни это происходит гораздо чаще, чем принято думать. Я бросилась к шкафу, отодвинула ящик, рванула доску на себя. На моих коленях оказалась серебряная коробочка с вырезанной иллюстрацией из детской книжки. Я открыла коробочку… Что тут могло указывать на пароль?

Вернувшись к ноутбуку, я ввела четыре цифры — год издания книжки, из которой была вырезана детская фигурка. Неправильный пароль. Эта неудача едва не сбила меня с толку.

Я лихорадочно соображала, в каком классе средней школы дети проходят по учебнику русские народные сказки. Первый-второй класс. К году издания книжки я прибавила семь (ребенок семи лет). Пароль снова оказался неправильным.