Чужая кожа

Илона призналась, что до появления Комаровского в нее был очень сильно влюблен обыкновенный парень, и она вроде как отвечала ему взаимностью. Возможно, она бы и вышла за него замуж, но встреча с Комаровским перечеркнула все.

— Этот обыкновенный парень сейчас рыдает там, обхватив руками ее инвалидное кресло, — вставила я, — он любил ее все эти годы, долго искал и, наконец, нашел.

— Я так и поняла. Самыми горькими могут быть только слезы уничтоженной любви. Я давно не живу в миру, но от этой сцены поруганной любви у меня разрывается сердце.

— Что рассказала вам Илона о своей жизни с Комаровским? — я четко держалась своего пути. — Что она говорила потом?

— Об этом — чуть позже, — настоятельница горько усмехнулась. — Я понимаю, что вас интересует именно эта часть. Но вам все-таки придется дослушать до конца хотя бы то, что произошло дальше с Илоной.

— Извините. Я не хотела перебить вас. Просто я так долго сюда шла, мои нервы на пределе…

— Нет. Ваши нервы пока в полном порядке. На пределе они будут потом. Вы были знакомы с Комаровским?

— Я видела его один раз на вечеринке в ресторане, где было очень много людей. Мы перекинулись парой слов. Меня представил ему общий знакомый. Признаться честно, Комаровский произвел на меня отталкивающее впечатление, даже как-то испугал.

— Илона говорила, что ее впечатление от первой встречи было точно таким же, как рассказали вы. Но деньги перевесили все. Впрочем, она не нашла счастья и в своей короткой семейной жизни. После свадьбы муж по-прежнему ее пугал.

Итак, прошел почти месяц. До конца первого месяца пребывания Илоны в монастыре оставалось два дня, когда приехал врач, присланный Комаровским. Он прилетел на специальном вертолете, его сопровождали четыре охранника. Их мы не впустили. Мы сами решаем, кого впускать, а кого нет. Он был страшно разозлен, раздражен, но ничего сделать не мог. Судя по всему, он получил от Комаровского четкий приказ — увидеть Илону. Причину этого приказа мы поняли только потом.

Врач не понравился нам сразу. Это был хитрый мужчина лет пятидесяти, с неприятно бегающими глазами, больше похожий на полицейского или военного, чем на врача. Разговаривал как военный — грубо, командным тоном. Он показал нам письмо от Комаровского, в котором тот требовал пропустить врача для консультации к его жене.

А мы даже наивно обрадовались, что муж Илоны стал проявлять о ней хоть какое-то подобие заботы! Врач привез целый чемоданчик лекарств, и отдал его сестре-врачу. Там были антибиотики, ценные импортные медикаменты. В чемодане были и деньги — плата за пребывание Илоны в монастыре сразу за несколько месяцев.

Врач пробыл у Илоны где-то минут сорок. Затем он вышел, сказав, что сделал Илоне несколько уколов, в том числе снотворное, и сейчас она спит. Миссию свою он выполнил, поэтому прямо сейчас хочет уехать. Состояние Илоны безнадежное, она никогда больше не будет ходить, но мы ухаживаем за ней отлично, поэтому Илона сможет прожить еще долгие годы. Сказал, что если будет необходимость в лекарствах, мы должны сообщить об этом Комаровскому, и тот пришлет все, что нужно. И уехал. Я зашла к Илоне. Она спала мирным сном, только показалась мне более бледной, чем обычно. А когда я выходила, то услышала, что она тихонько стонет во сне.

Я до сих пор не могу себе простить, что мы оставили ее наедине с этим врачом! Но подобное не могло прийти в голову. И только через нескольких часов после его отъезда, когда Илона пришла в себя, мы поняли, что он сделал.

Ко мне с криками прибежала сестра-сиделка. Я и сестра-врач кинулись в комнату Илоны. Когда же мы увидели ее, то поняли, что прежней Илоны уже нет. У нее пропала речь, она никак не реагировала на слова и, судя по всему, не понимала, что ей говорят. Из ее безвольно раскрытого рта стекала слюна, а лицо застыло, как маска. Илона превратилась в беспомощного человека, весь ее мозг был выжжен, словно напалмом. И, судя по всем признакам, до конца жизни она должна была оставаться именно такой.

Сначала мы не понимали, как это произошло, что случилось. Но все разъяснила одна из наших сестер, когда-то работающая в спецслужбах. Она сказала, что спецслужбы используют препарат, одна таблетка которого превращает нормального человека в беспомощного. Этот препарат выжигает мозг, стирает все воспоминания, уничтожает способность к пониманию и мозговые центры, отвечающие за речь. После применения такого препарата человек навсегда становится беспомощным. По приказу Комаровского врач дал Илоне такую таблетку. Сестра еще рассказала, что подобное химическое вещество было специально изобретено спецслужбами, чтобы убирать ненужных свидетелей или заставлять держать язык за зубами. Называется оно пирил. Возвращение к полноценной жизни невозможно.

— Но почему? Зачем он сделал это? — я не смогла сдержаться. — К чему такая жуткая жестокость?

— Возможно, из-за того, что Илона успела мне рассказать. В этом и заключается вся соль ее рассказа.

— О чем она говорила?

— Я вам расскажу. Я уже приняла это решение. Но помните, что узнавая об этом, вы рискуете жизнью так, как Илона.