Чужая лебединая песня

– Вот она, Лопухова. – Сергей Петрович остановился возле одного из портретов, и у Федора бешено заколотилось сердце. – Невеста, говоришь? Я вот тоже думал, что это навсегда. Вернется из Москвы и станет жемчужиной нашей труппы. А она даже не позвонила. Я справки навел, кое-какие связи еще остались. Узнал, что она не поступила. Думал, вернется. Да только напрасно. И ты не жди. Раз сбежала – значит, не вернется. Алиса – по природе своей хищница. Акула. Из тех, кто ради своей выгоды, не задумываясь, отгрызет ногу. Или руку.

«Старый дурак просто глаз положил на Алису и теперь злится, что она не ответила ему взаимностью», – думал Федор, возвращаясь к выходу, и портреты актеров кивали в такт его шагам, словно подтверждали этот факт.

– До свиданья, – попрощался Федор с бабушкой-дежурной, покидая театр.

На улице ярко сияло солнце – ответ Новолапинска московскому снегу. Легкий ветер разметал по небу клочки облаков. С земли они походили на волосы. Распущенные по плечам волосы Алисы. А солнце – это ее улыбка. Горячая, ослепительная.

Акула? Отгрызет руку? Ну и пусть. Главное – чтобы была рядом. А уж он сможет ей помочь. Обязательно.

Федор бежал на автобусную остановку, а в голове бился, неистовствовал голос инструктора по рафтингу: «Мощно! Раз! Раз! Федор, не забывай – судьба Алисы в твоих руках!»

Глава 36

Как же Кристине хотелось обсудить с Асей предложение Щедрого! Она мысленно представляла, как распахнутся от удивления Асины глаза, как треугольными скобками, словно крыши пряничных домиков, недоверчиво приподнимутся брови. И когда колокольчик над входной дверью затрезвонил, обозначая возвращение тайных покупателей, Кристина сохранила таблицу в своем компьютере, над которой трудилась последние полчаса, чтобы отправиться с Асей в их любимое кафе – ну, не обсуждать же такую животрепещущую тему при Рыбаке.

Но одного взгляда на сосредоточенное лицо подруги и вертикальную морщинку между ее бровями было достаточно, чтобы сделать вывод: для обсуждения Кристининых проблем время не совсем подходящее.

Кристине даже показалось, что Ася поссорилась с Рыбаком – уж очень грустной она выглядела. А еще с ними пришла незнакомая женщина. Раиса Набокова – так представила ее Ася. И хотя была эта Раиса тщательно причесана и одета в костюм от Лары Одинцовой, что-то подсказывало Кристине, что она не является потенциальной клиенткой «Кайроса».

Тем временем Ася уселась за стол Федора.

– Я сейчас скину отчет о рейде, – сказала она.

Прозвучали слова как-то резко, да и сами движения Аси, обычно плавные и вдумчивые, отличались с трудом скрываемой нервозностью.

– Все в порядке? – не выдержала Кристина.

– Да. А почему ты спрашиваешь? – удивилась Ася. А потом, противореча сама себе, заявила смущенно: – Вань, можно тебя на минутку? Кристина, мы выйдем, можно? Раиса, вы нас подождете пару минут?

Все, к кому обратилась Ася, утвердительно закивали.

– Вань, – обратилась Ася к Рыбаку, оказавшись на улице, – у меня к тебе такое дело… Может, пойдем выпьем моккачино?

Слишком сладкое пойло Иван не любил, но отказать Асе не мог.

– Давай ты себе его закажешь, а я выпью минералки. С газом.

Ася согласилась.

– Ну и? – спросил Иван, усевшись за слишком маленький для его крупной фигуры столик и вытянув ноги. – Что ты хотела сказать?

– Понимаешь, Ваня, эта женщина, Раиса, она… Она живет в вагончике на чьей-то даче. Купается в море. Стирает. Она очень хорошая, только не повезло в жизни.

И Ася поведала грустную историю, рассказанную ей Раисой. То есть поначалу она была вовсе не грустной, а вполне оптимистичной.

Окончив строительный техникум, Раиса устроилась лаборантом в строительную лабораторию. Занималась отбором проб и испытаниями инертных материалов. В двадцать лет выскочила замуж и почти сразу забеременела. Жилья у молодоженов не было, и львиная часть зарплаты уходила на оплату съемной квартиры. Пока работали вдвоем, денег хватало. Но когда родился сын Вадик, доходы резко сократились, расходы, наоборот, выросли. Любовь как-то резко ушла, а следом засобирался муж. Раиса его не держала – маленький Вадик часто и тяжело болел, и приходилось выбирать что-то одно: то ли помогать сыну выкарабкиваться из очередной болезни, то ли пытаться спасти брак. Раиса выбрала сына.

Муж ушел с концами. Если и вспоминал когда-то о жене и сыне, делал это молча, не предпринимая никаких действий для улучшения их материального положения. А положение это было крайне бедственным. Даже сейчас, обитая в вагончике, Раиса чувствует себя более обеспеченной, чем тогда. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. В Рослани умерла Раисина тетушка. Детей у нее не было, из близких родственников – только одна племянница. Так Раиса в одночасье стала хозяйкой собственной однокомнатной квартиры и кое-какой мебели.