Чужая война

— А ещё обсудим подготовку будущего марша и то, как он будет проходить, но это позже. Пока же расписание завтрашних занятий… — Мальчик развернул лист.

Времени катастрофически не хватало. Раньше месяц казался таким большим сроком… просто огромным. Но когда за тот же месяц надо подготовить армию, привить хотя бы зачатки дисциплины, научить действовать слаженно совершенно чуждые друг другу элементы… Честно говоря, Володя видел реальный прогресс. Благодаря усилиям Конрона, Лигура, Филиппа и ещё нескольких толковых офицеров собранные люди постепенно превращались в армию, и даже тяжёлая латная конница — привилегия благородных — постепенно вписывалась в общую структуру, несмотря на молчаливый саботаж отдельных тиров. Помогало ещё то, что многие участвовали в недавних боях за Тортон и имели реальный боевой опыт. Каждодневные учения тоже помогали сплачивать людей. Иной раз даже социальные различия стирались, особенно после десятикилометрового марш-броска. Счастье ещё, что готовить надо было всего четыре тысячи человек. Володя не представлял, как бы справился с большим количеством солдат. Так что даже если бы ему сейчас предложили увеличить армию вдвое, он бы ни за что не согласился. По крайней мере, до тех пор, пока имеющаяся армия не станет спаянной боевой единицей, из которой можно будет черпать кадры. Сейчас же он предпочёл иметь пусть и небольшую, сильно уступающую по численности герцогской, но хорошо управляемую и дисциплинированную армию.

Дисциплине он уделял особое внимание, безжалостно наказывая всех нарушителей вне зависимости от социального положения. Точнее, зависимость была — благородного всё-таки нельзя было выпороть, как поступали с особо злостными нарушителями, но и на них находилась управа. Тем не менее Володя старался не унижать никого, и провинившийся чётко понимал, за что получает плюхи. Приходилось и разъяснять некоторые нововведения, особенно принимаемые в штыки. Тогда Володя лично выступал перед строем, отвечая на вопросы и разъясняя свою позицию. Конрон сначала возражал против этого, полагая, что князь роняет свой авторитет, но, к собственному удивлению, обнаружил, что простые солдаты, наоборот, только сильнее зауважали командира, который не гнушается разъяснить свою позицию перед ними, бывшими крестьянами или ремесленниками.

— И нечего тут стыдиться, — объяснял Володя на совещаниях. — Если солдаты понимают, что делают, то работу выполняют с большей охотой. Это не всегда хорошо, солдат всё-таки должен выполнять приказы, поскольку в бою нет времени объяснять, но сначала надо доверие завоевать, а потом уже требовать беспрекословного подчинения.

За несколько дней до отъезда в столицу Володя навестил Осторна. Закрывшись с ним в кабинете, он выложил перед ним на стол несколько свитков.

— Уважаемый Осторн Транхейм, ты обещал мне поддержку, и сейчас мне нужна твоя помощь.

— Я уже переговорил с купцами Тортона, они согласны снабдить вас деньгами…

— Здесь деньги мне не нужны, но могут понадобиться в столице. Правда, там обещал герцог Алазорский подсобить, но… Однако сейчас я не о деньгах, мне нужна другая помощь. Насколько я понял, род твоих занятий — перепродажа товаров, доставляемых караванами. Ты скупаешь товар здесь и развозишь его по королевству. У тебя должны быть обширные связи среди купцов и магистратов вольных городов.

— Вам нужно, чтобы я что-то передал от вас купцам Торендского герцогства? — сообразил Осторн.

— Верно. — Володя отделил пачку листов и положил её перед купцом. — Здесь мои предложения для них в случае, если стану герцогом. А вот это, — на стол легла новая пачка, — свод законов, которые я намерен предложить всему герцогству. Здесь о взаимоотношениях, наследственное право, деловое право, а также моё определение понятия вольного города, условия, при которых город может приобрести этот статус, и мои предложения по разделению прав и собственности. А вот это, — третья пачка, — мои предложения по созданию структуры, которая будет иметь права вносить изменения в свод законов и принимать новые законы, а также мои отношения с этим органом как герцога.

Осторн осторожно взял один лист и принялся читать. Дошёл до какого-то места, которое его заинтересовало, и удивлённо покосился на мальчика.

— Вы добровольно согласны ограничить свою власть?

— Я оставляю себе достаточно власти, чтобы влиять на события, а так — да. Тем более я всё равно планировал вмешиваться во всё как можно меньше. Считай это моей позицией — чем меньше вмешиваешься в жизнь людей, тем лучше и для меня, и для них. Главное, создать чёткие и всем понятные правила взаимоотношений. Вот такие правила я и предлагаю герцогству. Ознакомишься, а потом выскажешь своё мнение.

— Я могу дать почитать эти бумаги некоторым своим знакомым?

— Полагаюсь на твою ответственность — только если ты этим знакомым доверяешь. Я не хочу, чтобы мои планы стали известны раньше, чем их получат адресаты.

— То есть вот это всё надо доставить купцам и правителям вольных городов Торенды?

— Верно.

— Надо снимать копии, а это значит привлечь писцов.