Чужая война

— Добро пожаловать, граф. — Володя искренне улыбнулся и протянул руку, потом опомнился и убрал. — Извините, так делают у меня на родине при встрече равных.

— И как я должен был ответить? — невозмутимо поинтересовался граф, легко соскакивая с коня, словно не было на нём никаких доспехов.

— Пожать протянутую руку.

— Я не против. — Граф сам протянул руку, и Володя крепко пожал её.

— Завтра у нас новые учения, и было бы неплохо, если бы ваши люди приняли в них участие. Вы ведь не знаете, как мы действуем, и в бою это может сильно помешать.

— Командир тут вы, ваше сиятельство, — так же невозмутимо отозвался граф. — Мы выполним все ваши приказы, которые вы сочтёте нужным отдать.

— Все? — удивился Володя.

— Все, если они не противоречат нашей клятве верности, которую мы приносили его величеству.

В общем, чётко и ясно. Поскольку Володя предавать короля не собирался, то и причин переживать не видел.

— Меня это устраивает. В таком случае сегодня отдыхаем, а с завтрашнего дня начинаем совместные тренировки, чтобы солдаты смогли оценить друг друга.

— Его величество просил узнать, когда вы планируете боевой поход.

Володя вздохнул:

— Была бы моя воля, я бы отложил его ещё на месяц, но тогда будет уже почти осень и нам останется мало времени… Так что через десять дней, полагаю. Надеюсь, к тому времени подготовимся.

Володя не стал объяснять, чего именно он ждёт, а ждал он вестей от Рутерна и, самое главное, от Джерома. Хорошо ещё, с Осторном всё в порядке, и тот сообщил, что все необходимые припасы доставлены на места — хоть тут голова не болит. С маркитантами тоже всё решилось само собой — те не горели большим желанием совершать такие форсированные марши и очень быстро отстали. Володя, честно говоря, вообще долго не понимал, чего они таскаются за ними даже в тренировочных маршах, пока не сообразил, что здешние войска таковых никогда не делали. Для всех раз войско сдвинулось с места — значит, идёт воевать. Говорят о тренировке? Так врагов обманывают. Все поверят, останутся, а мы, самые умные, не обманемся и заработаем много денег. Вскоре оказалось, что эти умные не такие уж и умные. Впрочем, некоторые особо упорные продолжали таскаться и теперь. Но таких осталось мало, и на них Володя решил пока не обращать внимания. В походе можно будет с ними разобраться.

Плюс этих тренировочных маршей оказался ещё и в том, что они выявили все слабости интендантской службы. Зато теперь телеги укрепили в нужных местах, закупили волов, а плотники и кузнецы приобрели бесценный опыт ремонта всего и вся прямо во время движения. Ещё потренировались в наведении переправ через реки и овраги — дорог в последние дни при марше старались не придерживаться.

Появление в войске графа Танзани принесло ещё один, совершенно неожиданный плюс — если раньше приходилось заставлять тренироваться дворян через силу, то теперь, видя, что даже королевские гвардейцы не спорят и занимаются вместе со всеми, они, хоть и неохотно, включились в общую работу. Также резко снизилось число нарушений дисциплины. Стоило где возникнуть какому-то шуму, как появлялся граф, оглядывал всех своим фирменным ледяным взглядом, и как-то все разом затихали. Зеваки вспоминали, что у них есть срочные дела, спорщики торопливо собирали вещи и бежали к командирам за положенным наказанием, рассуждая, что лучше плюхи получить от них, чем от графа. И огромная часть нагрузки была снята с Володи, поскольку теперь ему не приходилось тратить время в спорах, доказывая, что надо делать так, а не иначе. Сейчас, видя за его спиной мрачную фигуру графа, охотников поспорить ради соблюдения традиций не находилось. Если и спорили, то исключительно по делу. Совещания тоже отличались от тех, что проходили в замке. Володя вешал в палатке нарисованную местными художниками карту герцогства (те не удержались и вместо чётких и ясных значков разрисовали города и крепости, дороги… красиво, но совершенно не функционально, а убедить их отказаться от этих украшений не получилось — положено так карты рисовать), объяснял ситуацию и просил высказываться. По заведённому им порядку начинал говорить самый младший по положению, в данном случае Дорейн. Сам Володя больше слушал, что-то записывал, где-то кивал, но в разговор пока не вступал.

— Нужно собрать все сведения, — объяснил он графу на его невысказанный вопрос, когда все покинули штабную палатку и остался только Танзани для уточнения некоторых деталей. — Я пока слушаю и мотаю на ус то, что говорят остальные. Что-то пригодится в будущем, что-то сейчас, а что-то и отброшу. Большая ошибка считать, что чем знатнее человек, тем умнее он говорит. В этом беда королевских советов — там торопятся высказаться самые знатные, а остальные уже редко решаются что-либо ответить, если их мнение противоречит сказанному ранее. Потому я и настаиваю, чтобы на всех совещаниях строго соблюдался порядок — первыми выступают самые младшие по званию или по титулу, их слушают до конца и только потом высказываются более титулованные.

Граф задумался, а потом согласно кивнул:

— Мудро.