Чужая война

Да, не нравился ему Элидор. Если ему вообще может что-то нравиться. Но трудно было ожидать, что симпатии хозяев Спутника окажутся на стороне эльфа. Некромантия — магия черная. Рилдиром искаженная. Эльрик им сродни, это да.

Однако первый удар — если поведение холлморка в ту «медвежью» ночь можно считать ударом — был нанесен именно по принцу.

А сейчас — Элидор.

«Господи, да Фокс же его «пасет». — Сим едва не завопил от досады, как же он не понял этого раньше! Хотя пойди пойми с этой непрерывной скачкой. — Эльрик Элидора «пасет». Чувство опасности! У него чувство опасности на нас. Но это значит… Это значит, что Элидора будут убивать! И принц ждет этого. Каждую минуту, каждый миг ждет, что холлморк ударит… А что же сам Элидор? Эльрик сказал ему?» Гоббер многое бы дал сейчас за возможность поговорить с шефанго. Но Спутник молча сидел у огня. И отойти от него далеко было нельзя — Кина. И говорить в его присутствии тоже не самое разумное решение.

«Не спят. — Сим оглянулся на едва различимые силуэты своих спутников.

— Сколько они так продержатся, интересно? А я? А он ждет…» Князь боялся их. Могущественный маг. Волшебник, о существовании которого не знал ни Эльрик, ни даже Белый Крест, боялся двух монахов.

Нет, не двух монахов, а четверку ненормальных, связанную странными, противоречивыми узами.

«Как это Кина сказала: нам нельзя разлучаться. Девочка чувствует что-то. Я — что-то знаю. Свести бы все это воедино… Никак. Но она права — мы стали другими. И мы с Элидором. И Эльрик с Киной. Мы стали настолько другими, что сами пугаемся этих перемен. Пытаемся их скрыть. Не заметить…» Спутника можно было убить.

Но Князь…

Элидор и де Фокс ждали только повода, чтобы уничтожить холлморка. А мертвец повода не давал.

«Не за себя ведь боимся. — Сим чувствовал лежащие рядом серебряные клинки. Они казались теплыми. Гоббер мог бы поклясться, что они теплые, хотя мечи лежали в ножнах и половинчик не прикасался к ним. — Не за себя. За Кину боимся. Мертвяка убьем — Князь взъярится. Хватит ли у нас сил справиться и с ним?» И страшно было весельчаку-монаху, любителю вина из монастырскихподвалов и окороков из монастырских же погребов, пронырливому умельцу, способному увести все, что плохо лежит, а что лежит хорошо — положить плохо и увести, буяну, с пары слов затевающему шумную кабацкую драку, с которой он умудрялся незаметно исчезнуть, — страшно было Симу слышать в себе просыпающуюся жажду убийства.

Он хотел убивать.

Не драться. Не развлекаться «раззудись плечо, размахнись рука…» — убивать. Это было незнакомо. Неестественно. Однако почему-то казалось само собой разумеющимся безумием.

«Мы ждем повода. Это понятно. — Сим тревожно вслушивался уже не в ночь вокруг — в себя самого. — Мы ждем повода. А чего ждет холлморк? И чего хочет Князь?»

На следующий день, к вечеру, все четверо с трудом дотянули до привала. Даже выбором подходящего места не слишком затруднились. Увидели ручей у дороги и свернули к нему. На то, чтобы позаботиться о лошадях, сил еще хватило. Потом…

Потом Эльрик, у которого уже в ушах звенело и деревья покачивались перед глазами, тупо поглядел на Элидора, усевшегося подальше от костра.

Да. Первое дежурство было его.

Сим вяло жевал мясо, запивая холодной водой. А Кина даже есть не стала — просто упала на приготовленную для нее постель и заснула как убитая. Эльфийку выматывала не столько скачка и бессонные ночи — она-то как раз спала — сколько напряжение и молчаливость. Постоянное, безмолвное ожидание.

Шефанго протянул Элидору свою флягу:

— Глотни. Это не «Орочья», но тоже… бодрит.

— Угу. — Эльф глотнул. Скривился. Протянул обратно. Сим вытаращился на обоих, позабыв про усталость и, кажется, даже про еду.

Еще бы. Впервые за прошедшие четыре дня гоббер услышал чей-то голос.

— Тебе бы выспаться не мешало. — Эльрик сел на траву, приложив все усилия к тому, чтобы именно сесть, а не повалиться с ног от усталости.

— Да пошел ты, — равнодушно обронил монах.

— Сдай вахту. — Идти принц никуда не собирался. — Я подежурю.

— Да пошел ты.

— Заснешь ведь.

— Да…

— Слышали уже. Элидор, правда ведь заснешь.

— А ты нет?

— Нет.

— Угу. А завтра мы тебя к седлу привяжем и так повезем. Потому что иначе — свалишься. Иди отсюда!

Эльрик пожал плечами. Встал, опираясь на топор. И побрел к Кине, с отрешенным каким-то беспокойством подумав о том, что Элидор, пожалуй, уже и с помощью топора не встанет.

Да и не было у эльфа топора.

Сим заснул, так и не доужинав. Голова гоббера покоилась на сумке с припасами.

Была чернота с искрами звезд. Холод. И свежий шум моря… Нет, океана. Северного океана, мерно вздымающего на волнах тяжелый черный дарк.

Кричали птицы, тучами кружась над сумрачными скалами. Лежала в ладонях рукоять тяжелого весла.

Брызги пены в лицо. Запах смолы. Соль на губах. Ветер. А нос дарка устремлен в проход между скалами-сторожами. По извилистому лабиринту, через рифы и отмели, под каменными сводами, нависающими над прозрачной зеленой водой, — в гавань, над которой высится несокрушимой мощью огромный замок…

Домой…