Чужая воля

– Добро пожаловать домой, – бросил Рипли, но Джейсон услышал более мягкий голос вместо этого, понимающий шепоток, размеренно декламирующий слова Данте Алигьери из давних времен. «Древней меня лишь вечные созданья, И с вечностью пребуду наравне…»

Голос принадлежал Иксу.

Джейсон и впрямь возвращался домой.

19

После того как Джейсон предстал перед судом, мы сели в мою машину, дожидаясь, когда тюремный автобус выскользнет из подбрюшья здания суда. Ченса это явно не радовало.

– Скажи мне еще раз, зачем мы все это делаем!

Он уже не раз задавал мне этот вопрос, но мало что было сейчас для меня реальным – разве что Бекки, мой брат и тот его вопрос о возмужании и войне.

– Может, лучше скатаемся на карьер или еще куда?

– Остынь, – сказал я. – Вон автобус.

Вынырнувший из подземной ниши автобус наконец прокатил мимо нас – все те же белые борта и черные буквы, – и я увидел своего брата внутри. Я знал, куда его везут, так что не мог бы объяснить это свое настойчивое стремление, но все равно хотел увидеть тюрьму и тоже сделать ее реальной. Я намеренно отстал, но уверенно держал автобус в поле зрения, пока он пробирался через город и по узеньким загородным шоссейкам. Понадобился час, чтобы достичь того далекого, пустого места, где Лейнсвортская тюрьма поджидала моего брата, и когда мы туда добрались, я остановился на обочине дороги штата и стал смотреть, как автобус, волоча за собой хвост пыли, взрезает коричнево-зеленое поле и исчезает под покровом деревьев.

– Дальше не поедем? – спросил Ченс.

– Это довольно далеко.

– Наконец-то хоть какое-то разумное решение!

Он сплюнул сквозь открытое окно, и на меня вдруг волной накатила злость.

– Сколько раз я оказывался рядом ради тебя, Ченс? Когда ушел твой отец… Когда заболела твоя мама… Я могу перечислить и сотни других случаев, и я не зудел по этому поводу, так ведь? Я ездил в больницу. Ты месяц жил в моей комнате.

– Чувак…

– Две, блин, минутки, хорошо?

Он не стал извиняться, но Ченс вообще не давал слабины касательно вещей, которые имели для него значение. Его мама была одной из них. Я – другой. Когда на поле осела пыль, я развернулся и поехал назад.

– Ну что: получил, что хотел? – спросил Ченс.

– А я и сам точно не знаю, чего хотел.

– Послушай, чувак… Если Джейсон этого не делал, то он выкарабкается. Может, и не за стволы, но, знаешь…

У меня не нашлось подходящего ответа, и остаток пути мы проделали в молчании. В городе я высадил Ченса возле торгового центра. Его объяснения были просты.

– Если я собираюсь прогулять школу, то могу с равным успехом немного развлечься. Наверняка ты не соблазнишься?

– Только не сегодня.

– Могу поехать с тобой, если хочешь.

– Не, занимайся своими делами. Позже увидимся.

Оставив его на тротуаре, я поехал к кондоминиуму Сары. На стук в дверь никто не ответил, но я увидел, как наверху дернулась занавеска.

– Сара, ну открывай уже! – Я постучал еще раз. – Сара!

Когда дверь открылась, вид у хозяйки квартиры был опухший и бледный.

– Что ты здесь делаешь?

– Сам не знаю. Вот, просто решил тебя проведать.

– Ну что ж, считай, что проведал.

Она навалилась на дверь, но я успел подставить ногу, прежде чем та успела закрыться.

– Сара, погоди!

– Нам не следовало тогда с вами ездить! – Она опять показала лицо, на сей раз прикусив губу. – С тобой. С твоим братцем… Она была бы жива, если б мы никуда не поехали!

– Зря ты так.

– Ты знаешь, как именно она умерла?

– Да откуда мне вообще это знать?

– Ее родители знают. Копы им рассказали, а они рассказали мне.

– Сара, послушай…

– Ее изрезали на кусочки – сковали цепями, пытали и изрезали на кусочки. Говорят, что это заняло несколько часов.

– Даже не знаю, что тебе на это сказать… – Я действительно не знал.

– Твой брат – животное! Больше не приходи сюда!

Она с треском захлопнула дверь, а я постарался поскорей изгнать из головы тот образ Тиры, который она мне только что нарисовала.

«А что, если это я?» – промелькнуло у меня в голове.

«Что, если это я ошибаюсь?»

Отвернувшись от двери Сары, я вдруг заметил в припаркованной через дорогу машине какого-то пожилого человека. Поначалу ничего такого и не подумал, пока не шагнул на проезжую часть и не увидел, что он не столько старый, сколько старо выглядит. Это почему-то показалось знакомым: обвисшая кожа, нацеленные на меня глаза… Даже в машине мне продолжало казаться, что он по-прежнему наблюдает за мной. Ну и черт с ним, сказал я себе. Это просто какой-то зачуханный старикашка в зачуханной черной машине.

Понадобились целых четыре квартала, чтобы наконец вспомнить.

Видел я его совсем недавно – в толпе в зале суда, в трех рядах позади меня, и он неотрывно смотрел на окружного прокурора. Сняв ногу с педали газа, я мысленно проиграл в голове эту сцену: судья на своей похожей на трон скамье; окружной прокурор, обливающийся по́том и опасливо поглядывающий на собравшуюся в зале публику… А точнее, на этого якобы старика из машины, который сидел там на самом виду.

Лейнсворт…

Окружной прокурор как раз говорил про Лейнсворт.

Тот же самый мужик на улице Сары явно не мог быть простым совпадением.