Чужая воля

– В тот момент я сказал это совершенно серьезно. – Икс стоял в самом центре коридора – поджарый мужчина среднего роста, одетый небрежно, чуть ли не по-домашнему. – Однако все течет, все изменяется…

Джейсон прошел под арку в коридор.

– Что именно?

Икс пожал плечами, но казался счастливым.

– Давай скажем, что назначение точного времени казни имеет свойство обострять человеческий ум до такой степени, что некоторые вещи тоже становятся болезненно острыми.

– Например?

– Старые сожаления. Последние желания.

– Ты организовал убийство Тиры, чтобы вернуть меня сюда. – Это был не вопрос. Для Джейсона это никогда не было вопросом.

– Очень жаль, что так получилось с этой молодой женщиной – я не знал, что тебя арестуют по обвинениям в контрабанде оружия и нападении, так что вполне мог просто подождать.

– И не просто с женщиной, а ни в чем не повинной женщиной!

– Так уж и ни в чем не повинной? – Икс сделал несколько шагов вперед, сверкая глазами. – Она издевалась над этими людьми в автобусе – всеми забытыми людьми, практически лишенными чувства собственного достоинства и причин жить. Она дразнила и мучила этих людей, и ради чего же? Ради минутного развлечения? Ради удовлетворения своей собственной сладострастной гордыни?

– Пожалуйста, избавь меня от этого фальшивого негодования! Плевать ты хотел на этих людей в автобусе! И любые грехи Тиры просто бледнеют перед твоими собственными.

Икс приподнял плечи, держа руки за спиной.

– Я просто воссоздаю ту интерпретацию фактов, которую ты выстроил в своем остальном тонком уме. Да, люди в автобусе несущественны, но какими бы положительными качествами ни обладала твоя юная подруга, по сути своей она была личностью эгоистичной и недостойной.

– Недостойной своей жизни?

– Тебя, Джейсон. Господи, разве ты так ничему и не выучился за все то время, что мы были вместе?

Джейсон сделал глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Так всегда было с Иксом.

– Поэтому я и здесь?

– Разве не могут старые друзья просто изредка проведать друг друга?

– Мы определенно не друзья.

– Ну, родственные души тогда.

Джейсон покачал головой. Все это было так знакомо…

– Я никогда не понимал этот твой бред.

– Бред?! – Икс впервые повысил голос. – Сколько народу ты убил, друг мой? И о скольких из этих смертей ты действительно сожалеешь?

– Это была война. Там все совсем по-другому.

– Но по-другому ли это вот здесь? – Икс указал на сердце Джейсона. – Разве не играет там каждый раз одна и та же песенка? Сам ты жив, но мертв другой…

– Я не буду этим с тобой заниматься. Больше не буду. – Джейсон попятился, зная, что Икс способен убить его, если пожелает. Было бы хоть какое-нибудь лезвие поблизости, осколок стекла, отрезок проволоки…

Икс лениво потянулся следом.

– Мне действительно стоило немало боли, чтобы вытащить тебя сюда.

– Боли Тиры. Моей боли.

– Ты расстроен. Я понимаю. Завтра можем попробовать еще разок.

– Завтра не будет никакой разницы.

– Однако с некоторых пор время работает отнюдь не в мою пользу.

– Электрический стул. Ну да, я слышал. – Джейсон продолжал двигаться назад: вторая ступенька, третья…

– Если б ты знал мое сердце, то чувствовал бы себя совсем по-другому.

Джейсон поднялся еще выше, а Икс смотрел, как он уходит, с улыбкой на лице.

– Сердце, мой юный друг, и все те песни, что звучат в нем.

21

Где-то через час мы поднялись от ручья на дорогу; я уже опять сидел в машине, и Бекки вновь склонялась надо мной. Солнце уже нависало над деревьями. Вечерний свет мягко освещал ее лицо.

– Это было здорово, – сказал я.

– Приезжай в любое время, Гибсон Френч.

Совершенно машинально мой взгляд скользнул на дом позади нее. Крыльцо завалилось набок. Оконные сетки проржавели и зияли рваными дырами.

– Эй, красавчик! Не отвлекайся! – Бекки прикоснулась к моей щеке и повернула мою голову обратно к себе. – Это просто дом. Это не то, что я собой представляю.

– Ченс говорил мне не приезжать.

– А я говорю тебе, что Ченс – придурок. Не побудешь немного еще?

– Мне нужно ехать.

– Важные дела?

– Типа да. Угу.

В глазах ее промелькнул намек на сомнение. Она чувствовала, что мне немного не по себе, но неправильно понимала причины.

– Надеюсь, я не слишком тебя загрузила? Мы можем поговорить и о других вещах. Это не должно быть так тяжело.

– Я готов говорить с тобой обо всем на свете!

– Так давай съездим куда-нибудь. Закат. Ужин. Неважно куда.

В ее словах был смысл, но и в других тоже.

«Будь мужчиной…»

«Хотя бы раз в своей оранжерейной жизни…»

– Наверное, я веду себя слишком назойливо, – сказала Бекки. – А это не в моих привычках. Просто скажи мне, что ты не отшиваешь меня.

– Не отшиваю.

– Честное слово?

– Честное слово.

Она наклонилась совсем низко, опершись локтями на дверцу машины.

– Скажи мне, что я красивая.

– Ты просто великолепная.

– С какой это стати мне тебе верить?

– А с той, что ты и вправду настоящая красавица, особенно в нижнем белье.

Бекки зарделась и отвернулась, но отнюдь не с недовольным видом. А когда повернулась обратно, мы поцеловались – ее губы мягко раздвинуты, дыхание теплое и сладкое. Когда она наконец отпрянула, то с лукавым огоньком в глазах подняла вверх два пальца.