Чужая здесь, не своя там. Дилогия [СИ]

На грохот сбежались все. Перепуганную Диль с меня поднял Вестейр. На руках он отнес жену в комнату на первом этаже, при этом не забыл распорядиться, чтобы меня отнесли в соседнюю комнату. Впрочем, я добралась и сама. Кроме руки больше ничего не пострадало — несильный ушиб ноги не в счет.

Целитель разобрался с переломом довольно быстро — ловко наложил фиксирующую повязку, предварительно обезволив и закрепив все это дело заклинанием, чтобы кости быстрее срастались. Для меня это было не в первый раз. Не забыл целитель и о успокоительном. Он сослался на то, что я испугалась за себя, Диль. Но никто не знал правды чем именно был вызван мой испуг…

И меня и Диль решили оставить на первом этаже — чтобы лишний раз не беспокоить. Тем более Диль слишком переволновалась, причем как сказала эдель Фордис — она переживала больше за меня, поэтому целитель дал ей безвредной сонной настойки. Мне от нее пришлось отказаться — она оказалась на основе велерены.

Когда вся шумиха утихла и все разошлись, в том числе и Данфер, приговаривавший, что меня уже нельзя оставлять без присмотра, ко мне заглянул Вестейр.

— Я теперь ваш должник. Все, что в моих силах — сделаю.

Он на миг закрыл глаза. Дрожали его ресницы, руки, губы. Но он быстро с собой справился.

— Безмерно вам благодарен.

Вестейр наклонился и поцеловал мои пальцы, выглядывающие из-под повязки. От неожиданности я даже ответить ничего не успела, а он ушел.

Я заплакала — от облегчения, переживаний. Впервые я сумела спасти близкого мне человека.

Не зря не отказалась, не зря.

* * *

На удивление, работа с Попечительским советом меня увлекла. Никогда бы не могла подумать, что ковыряние в бумажках, разбирательство с разными инстанциями, со счетами, инструкциями, сможет меня увлечь. Видимо сказывалось то, что я понимала для чего это. Было интересно разобраться, довести до нужного вида, сделать все так, чтобы детям в конечном итоге было хорошо.

Да, мне приходилось непросто еще и потому, что другие члены совета относились ко мне настороженно, некоторые пренебрежительно, не воспринимая меня всерьез. Я была слишком неопытна, но пыталась восполнить отсутствие некоторых знаний и навыков терпением, старанием, работоспособностью.

— Я смотрю ты втянулась, — заметил Джетмир, когда наведался в наш кабинет.

Здание, где будет располагаться школа, раньше было приютом. Построили новый, более удобный. А этот перестроили, кое-что переделали. И некоторые переделки еще продолжались.

В одной из многочисленных комнат и организовали кабинет для совета.

— Сама не ожидала. — Я потёрла усталые глаза.

— Как твоя рука?

— И об этом ты в курсе! Как видишь, уже без повязки хожу.

— Ладно, не буду тебя и дальше отвлекать.

И зачем, спрашивается, тогда заглядывал?

Я рассеянно смотрела, как закрывается дверь за ним. Дала себе пару минут на отдых, а потом вновь погрузилась в очередной отчет.

Пока я втягивалась в работу совета, разговор со Стейниром отошёл на второй план. Но и дальше его откладывать было уже нельзя.

Мы встретились в так полюбившейся мне чайной.

Первое, что спросил Стейнир было:

— Как ваша рука?

— Спасибо, хорошо.

И оба замолчали.

Я заметно нервничала и конезаводчик это заметил. Пока делали заказ, я собиралась с мыслями.

Наконец, не выдержал сам Стейнир.

— У вас что-то случилось?

— Нет! То есть да… Не совсем… — Я отпила принесенный чай и произнесла: — А расскажите о своей семье?

Стейнир, как мне показалось, несколько растерялся.

— Вам это действительно интересно?

— А разве может быть иначе.

Он кивнул. Растерянность сменилась каким-то ожесточённым выражением, что я почти пожалела о вопросе.

— Мой отец потомственный военный, маг, в войне с Вадомой практически не участвующий по причине ранения, полученного в первую же неделю боев. Обошлось, правда, без зогвура. Мать — представительница древнего дворянского рода. Как и положено — дар у неё был заблокирован, что, разумеется, не помешало родить весьма одаренного в магическом плане моего старшего брата. Он также пошёл по стопам отца — стал военным. Родители им очень гордились. Впрочем, родительской протекцией он никогда не пользовался и всего достиг сам. Достиг бы и большего, если бы не погиб…

Казалось, ещё чуть-чуть и ложечка в его руке переломится.

— А как же вы?.. — осторожно поинтересовалась я.

— В смысле? — Стейнир был удивлён.

— Вы ничего не сказали о том, как у вас все складывалось с родителями.

— Не очень-то и вежливый вопрос. — Он позволил себе скупую улыбку. — Но вам простительно. Неужели вы так и не поняли, что отношения с родителями у меня никак не складывались?

«— И вам спасибо, эдел Стейнир. — Он покачал головой. — эд Стейнир, — исправилась я.»

— Прошу прощения в таком случае. Раз затронула неприятную для вас тему.

— Вы имеете право знать, — веско заявил Стейнир. — Ну а я уже не в том возрасте, чтобы трепетно оберегать подростковые обиды.

— Из-за слабого дара?