Чужая Земля

– Не в вас сомневался – в полковнике.

А я улыбнулся в ответ и сказал:

– Да мне все равно.

Прозвучало это несколько иначе и довольно экспрессивно, но смысл я вам передал в точности.

У бравого летчика очень смешно отвисла челюсть.

Он, наверное, думал, я и слов-то таких не знаю.

* * *

На санитарное дежурство во дворец я заступал к шести вечера и отдохнуть не успел. Не расслабишься, когда такие события. В иных обстоятельствах я мог бы рассчитывать подремать на посту, но нынче, сдается мне, спать не будет никто.

Я взял в санчасти перезаряженную аптечку, сел в джип, но поехал не к городу, а на летное поле. У меня еще был запас по времени, и хотелось посмотреть, как там наши заговорщики.

Все добровольцы оказались в сборе: оба экипажа, хмурый Акопов, сосредоточенный Чернецкий, четверо спецназовцев – трое рядовых и немолодой сержант, – полковник Газин и капитан Петровичев. Обступили трехмерную карту пещеры-«хранилища», а внутри нее разгуливал Билалов и тыкал пальцем, что-то объясняя.

Один боец, здоровенный дядька, показался мне даже со спины каким-то слишком знакомым, и я пару раз моргнул: не мог поверить своим глазам.

Нет, не ошибся. Это был отец Варфоломей.

В обвесе полевого медика.

И с пулеметом.

Вместо наградной фиолетовой скуфьи, которой святой отец очень гордится, на голове его красовалось нечто по-своему не менее почетное. Оно еще и многое объясняло. Да чего там – все объясняло.

Батюшка надел краповый берет войск спецназначения.

Мне никто особо не обрадовался, я тут был лишний. Как всегда. Словно меня и не «приняли в игру». Правда, капитан, против обыкновения, пожал руку и даже выдавил нечто вроде кривой улыбки… Чернецкому я показал глазами на батюшку. Летчик пожал плечами:

– Говорят, он пришел к спецам уже в берете и что-то им сказал. А те уступили ему место и дали пулемет. А я подумал, что двадцать-тридцать кило для нас не критичны, зато Божьим словом и пулеметом можно сделать много хорошего.

– А что полковник?..

– Да он как увидел батюшку в этом образе, только и брякнул – ну, здрасьте, отец Варлорд. А отец Варлорд ему и говорит: там, в пещере, чертово отродье, его крошить – самое богоугодное дело, поэтому я здесь… И что Газину ответить? Как он попа выгонит, если тут все добровольцы, а главное, нас здесь нет и быть не может и ничего не происходит? Но, знаете, мне кажется, он даже малость повеселел…

Поднялся и ушел в сторону каньона вертолет спецназа, назначенный спасательным. Пора начинать. Полковник открыл было рот – и осекся. Он глядел через мое плечо, и выражение лица у него было сложное.

Со стороны города к нам шел Тунгус.

Великий вождь, облаченный в парадную тогу, небрежно помахивал «маршальским жезлом». Смотрелся беззаботным, словно на прогулку собрался. И никаких признаков болезненного состояния. Рослый пятидесятилетний красавец, запрограммированный природой на долгую счастливую жизнь, а земная медицина даст ему еще под сотню лет форы. Конечно, если отобьем вакцину у термитов и та окажется рабочей. Впрочем, не верю я, что вождь умрет, если заразится. Помучается, но выкарабкается.

Земляне изобразили приветственные жесты, кому какие положено, а мы с полковником, обозначив взгляд в глаза вождю, уставились друг на друга и сунули в рот по зубочистке: говори с нами, о великий, мы все внимание.

– Давно хотел полетать, – сказал великий. – Самое время.

Полковник несколько раз моргнул, нервно прожевал зубочистку и чуть не проглотил ее. На его лице я прочел замешательство и мольбу о помощи. Он откровенно не понимал, как дальше себя вести.

– Друзья мои, давайте говорить, как принято у вас, – разрешил вождь. – Нет времени для церемоний. А ты молчи. И ты. И ты тоже.

Жезл указал на Петровичева, Акопова и Билалова. Экипажи и стрелков вождь просто не рассматривал, да те и не рвались в собеседники.

– Господин великий вождь, разрешите обратиться к товарищу полковнику? – ляпнул Петровичев, взяв под козырек.

Господин великий вождь гавкнул на капитана так, что тот едва не упал.

Местный смех в исполнении Тунгуса, с его необъятной грудной клеткой, достигает на полной громкости уровня сенбернара.

Не знаю, что уж там напереводил вождю транслятор, может, с титулами намудрил. Или сама ситуация его рассмешила.

– Иди лезь на свою вышку, – разрешил вождь. – Начальник тебя отпускает.

Полковник кивнул, Петровичев поспешно удалился. Поднял руку Чернецкий, но спросить ничего не успел.

– Этот с нами не идет, – вождь ткнул жезлом в одного из спецназовцев, на вид самого молодого.

Чернецкий опустил руку. А вождь уставился на нашего аэромобильного тактического попа.

Кто такие священники, Тунгус знает, но зачем они русским, понимает с трудом. Я уже хотел ему объяснить, что тут делает святой отец в краповом берете, когда вождь сделал выводы. Наверное, по красным крестам на обвесе.

– А ты, оказывается, боевой шаман!

– Могу и это, – с достоинством ответил батюшка.

– Одобряю. Еще вопросы будут?

Не дожидаясь, будут ли, вождь зашел внутрь карты и начал осматриваться. Билалов почтительно молчал.