Чужая жена для главы мафии

— Север! — натягиваю ниже рукав безнадежно испорченного кардигана и зажимаю им рот, чтобы не надышаться едкой гадости.

Быстро идти не получается, вокруг слишком много горящего мусора, сверху то и дело падают куски перекрытия, от жара опаляет лицо и плавится подошва легких сандалий.

— Артур!

Надсадно кашляю, пытаясь пробраться хоть куда-то вглубь. Чтобы найти что? Обугленный труп? Вздрагиваю от этой мысли и отступаю. Нет, нет, только не это… Камиль должен был вытащить его, должен… Под ногами хрустят осколки. Нет, надо искать его снаружи, а не внутри! Он должен быть где-то рядом!

Смириться с мыслью, что Леднёв предал и Север так и остался прикованным там… так и погиб… Кидаю взгляд на беснующийся внутри огонь, от которого слезятся глаза, и бросаюсь вон. Нет, ни за что я не смирюсь с этой мыслью! Если все окажется так… тогда придется Камилю поплатиться за то, что он сделал.

Я успеваю наглотаться дыма, и, оказавшись на улице, жадно хватаю воздух. Кашляю не переставая, согнувшись. Легкие горят, в голове гудит и меня мутит так, что я едва не оседаю на землю от слабости. Знаю, что это все из-за углекислого газа, что надо много дышать и отдохнуть, но у меня нет на это времени. Разгибаюсь и делаю нетвердый шаг вперед.

Резкая хватка за волосы отрезвляет моментально. Кто-то дергает меня назад, больно вцепившись в копну волос на затылке, причем с такой силой, что, не удержав равновесия, я почти заваливаюсь назад, вскрикнув от боли.

Перед глазами возникает изуродованное свежими порезами лицо Паши. Кровь запеклась на них вперемешку с сажей и этот устрашающий вид вместе с полубезумным взглядом заставляет что-то внутри нехорошо екнуть.

— А вот и ты, — тянет приторно-ласково он, — Моя милая женушка. Давно стоило покончить с тобой, — его оскал не сулит ничего хорошего.

Пытаюсь вырваться, но Звягинцев только сильнее наматывает волосы на кулак.

— Это ты втянул меня во все это! По твоей милости я оказалась сейчас здесь! — выкрикиваю я.

— По моей милости ты сейчас здесь и сдохнешь, — Паша почти урчит. Видимо, эта мысль приводит его в такой восторг, что скрыть всполохов злой радости в глазах не удается.

Выворачиваю тело настолько, насколько могу, учитывая, что этот урод мертвой хваткой вцепился в мои волосы, и со всей силы шарахаю коленом между его ног. Звягинцев ослабляет захват, сгибаясь, и этого хватает, чтобы я выдернула пряди хвоста и отскочила в сторону.

Но Паша отходит слишком быстро. Он вскидывает голову, прошивая меня наливающимися кровью глазами, и с утробным рычанием бросается следом. Уворачиваюсь в сторону, но Звягинцев дотягивается исполосованной ладонью до моей шеи и резко разворачивает к себе.

— Ты мне, — произносит он медленно, глядя на меня с нескрываемым отвращением, — как кость в горле все это время. Я нашел тебя специально, наивную дурочку, которая повелась на все эти сказки, что я сочинял. Если бы ты знала, насколько сильно я тебя ненавидел… твой дурацкий голос, твоя привычка напевать в душе, захламлять дом идиотскими безделушками…

Он сдавливает мое горло сильнее, удерживая на месте и медленно, но верно перекрывая доступ к кислороду. Я цепляюсь за его руку пальцами здоровой руки, пытаясь расцарапать кожу или разжать его хватку, но Паше, кажется, все равно. Он сильнее меня, и обе ладони у него целы, в отличие от моих.

— Если бы ты знала, как сильно я мечтал удавить тебя, лежа с тобой в одной постели, — тянет он, наслаждаясь, и наступает. Краем глаза замечаю, что мы идем к тому куску арматуры, на который я едва не напоролась в самом начале, и вцепляюсь в запястье Звягинцева даже сломанной рукой.

— Просто накрыть подушкой и прижать посильнее. Или перерезать твою глотку. Или удушить голыми руками. Знаешь, сколько способов я придумывал, закрывая глаза, чтобы успокоиться? Ты даже плохо представляешь себе, что я готов сделать, чтобы уничтожить тебя.

— Мне расскажи.

Голос раздается позади Паши. Хриплый, сухой, но от его тембра екает где-то в подреберье и меня пробирает крупная дрожь.

— Север… — шепчу с облегчением одними губами, боясь поверить, что происходящее окажется просто сном. Может я вообще умираю и мозг просто заботливо рисует мне картинку, которую я слишком хочу видеть?

Паша резко оборачивается, бросает взгляд исподлобья на сводного брата.

— Не сдох еще, мразь?

— Не советую тебе лапать ее, — цедит Север ледяным тоном.

Артур выглядит ужасно. В разодранной окровавленной одежде, на лице кровоподтеки и синяки, но живой. Живой! Я не могу стереть с лица дурацкую улыбку при виде его, а Север, взглянув на меня, только еще больше хмурится.

— А иначе что? — кривится Паша и неожиданно толкает меня дальше от себя.

Не устояв, шагаю назад и взгляд расширяется от ужаса, когда ощущаю, как острие куска металлического каркаса врезается в поясницу. Он и не думал меня душить! Просто хотел насадить животом на арматуру и наблюдать, как я истекаю кровью?! И сейчас собирается сделать то же самое, только на глазах у Артура.