Чужая женщина

Но я не был по другую сторону закона. Никогда не был. Фанатиком долбаным был. Чтоб по-честному, как положено, чтоб было, куда за помощью прийти. Потому что, мать вашу, если нет всего этого, страшно жить в мире таком. Страшно воздухом этим дышать. Пусть не справедливость, пусть иная форма того же зла, но должно что-то противостоять всему этому дерьму. И я всегда был частью системы. Где-то гнилой и где-то дырявой. Даже сейчас я не хотел перешагивать эту грань.

Вдавил педаль газа сильнее, делая громче музыку. А в ушах пульсирует голос подполковника Ермолаева

"— Ты это… ты не злись на меня, майор — приказ сверху пришел. Не мог я ничего сделать, да и накосячил ты так, что… прости.

— Знаю я. Все нормально, Петр Андреич. Я уже переварил".

Переварил, мать вашу. Конечно, переварил. Зазвонил сотовый, и я бросил взгляд на дисплей — номер незнакомый. Но все равно ответил.

— Да.

Тишина, только легкий шелест и где-то вдалеке машины сигналят. Все, что мне слышно…

— Да. Я слушаю.

— Хочу тебя увидеть…

По тормозам так резко, что машину вышвырнуло на обочину и покрышки, наверное, задымились. Ее голос. От него тонким лезвием порез потянулся вдоль грудины, и сердце дернулось с такой силой, что я в руль вцепился. Ей не нужно было представляться, я узнал с первого слова, с первой произнесенной с придыханием буквы. Потом я буду шаги ее среди других различать и запах чувствовать на расстоянии.

— Где?

— Набережная тридцать пять.

— Когда?

Молчит… у меня от напряжения пульсирует вена на лбу.

— Когда? — рявкнул в телефон.

— Сейчас. Можешь?

Я не ответил, отшвырнул сотовый на сидение, надавил на газ, сдавая назад и разворачивая машину.

Глава 7. Олег

Гостиница. Зло усмехнулся: "А что ты думал, болван, тебя домой приведут?" Да, я почему-то так думал. Не похожа она была на тех, кто по гостиницам. А на кого похожа, Гром? У тебя такой женщины не было никогда. Все, кого ты до нее, так, даже свитой ее быть не достойны. Но я знал только одно — зачем позвала меня, и что я с ней сейчас сделаю. И плевать где. Я б ее сделал и в туалете в клубе, и там на улице, и у черта на рогах. Животное во мне разбудила. Чистый примитив.

Дверь толкнул обеими руками, и она громко всхлипнула, глядя на меня, тяжело дыша и облизывая пересохшие губы. Она ждала. Не открыла, когда я постучал, а просто стояла за дверью в каком-то до чертей модном костюме и, наверное, так же до чертей дорогущем. Плевать. Мгновения дьявольского оцепенения, и затрясло всего от предвкушения. Шаг к ней и долго в глаза. До бесконечности долго. Откуда они, глаза эти кошачьи? Никогда не видел цвета такого — цвета осенней листвы. Ресницы черные подрагивают, и взгляд с поволокой зовущий. Манит меня, тянет на цепи к себе в самую сердцевину пекла. И я чувствую, что в этот момент все перестанет быть как прежде, что нельзя брать эту инъекцию, нельзя даже пробовать и понимание, что уже попробовал. Вместе со вкусом дыхания, когда поцеловал впервые.

Как же я истосковался по ее рту. По этим губам в форме сердца, верхней нервно-тонкой и нижней полной, чувственной, слегка выступающей, как у капризного обиженного на весь мир ребенка. Она, наверное, будучи даже девочкой, мужиков с ума сводила. Такому не учатся, такими рождаются. Ресницы подрагивают, и дышит все чаще. Громче. Мне кажется, она сейчас стонать начнет… а я ни разу не коснулся. И от этого понимания кончить хочется прямо в штаны. Бляяяяядь. Чертовщина какая-то.

Пару ворованных поцелуев несколько дней назад, а мне кажется, я вечность ждал именно эти губы. Потянул за заколку на затылке, распуская золотисто-каштановый водопад, зарылся в него пятерней, и меня сорвало — к себе дернул, чтобы в губы впиться с хриплым стоном. И взвиться в триумфальном восторге от того, как дико она отвечает, захлебываясь судорожными вдохами, и лихорадочно гладит меня по волосам. Больно гладит, сжимает их в кулаках, чтоб не оторвался, а потом сама отстранилась, хочет что-то сказать, а я опять привлек к себе за затылок и впился в губы губами, проталкивая язык глубоко в ее горячий рот, наслаждаясь запахом дыхания и мысленно уже вдираясь в ее тело вздыбленным членом. Минуты ожидания нирваны глубже и мощнее самого яркого экстаза. Ментальный взрыв наслаждения.