Чужак

Ральф и остальные вышли из офиса Хоуи Голда, когда на улице было уже темно. Хоуи задержался у себя в кабинете и занялся приготовлениями к завтрашней поездке. Алек остался с ним. Интересно, подумал Ральф, о чем они говорят наедине?

– Мисс Гибни, где вы остановились? – спросила Дженни.

– В мотеле «Флинт-Люкс». Я забронировала себе номер.

– Ой, только не в «Люксе», – сказала Дженни. – Это такая дыра! Единственный люкс в этом «Люксе» – только в названии.

Холли, похоже, пришла в замешательство.

– Ну, здесь же есть и другие гостиницы…

– Можете остановиться у нас, – предложил Ральф, опередив Дженни и надеясь, что это рвение зачтется ему в дальнейшем. Видит бог, несколько очков ему точно не повредят.

Холли не знала, что на это ответить. Она всегда чувствовала себя неуютно в чужих домах. Она чувствовала себя неуютно даже в доме своего детства, когда ездила к маме раз в квартал, исполняя дочерний долг. Она знала, что в доме этих незнакомых людей она очень долго не сможет заснуть и проснется еще до рассвета, вслушиваясь в непривычные скрипы, и шорохи, и приглушенные голоса Андерсонов, которые наверняка будут ее обсуждать… да, почти наверняка. А если ей ночью захочется в туалет, она будет мучиться мыслью, что хозяева ее услышат. К тому же ей надо выспаться. Встреча в офисе Хоуи Голда оказалась достаточно напряженной, и постоянный отпор со стороны скептически настроенного детектива Андерсона был хоть и понятен, но весьма утомителен.

Но было одно «но», как сказал бы Билл Ходжес. Было одно «но».

Неверие Андерсона и было этим «но». Вот почему ей придется принять приглашение.

– Спасибо, это очень любезно. Но сначала мне нужно кое-что сделать. Это не займет много времени. Дайте мне адрес, и мой навигатор меня приведет.

– Я могу вам помочь? – спросил Ральф. – Если вам нужна помощь, я с радостью…

– Нет, спасибо. Я справлюсь сама. – Она пожала Юну руку. – Все-таки постарайтесь поехать с нами, лейтенант Сабло. Я уверена, вам самому этого хочется.

Юн улыбнулся:

– Еще бы! Но как сказал поэт… должен я вернуться в срок.

Марси Мейтленд стояла в стороне совсем одна и прижимала сумку к животу с совершенно потерянным видом. Дженни решительно подошла к ней. Ральф наблюдал, как Марси сначала вся напряглась, словно в испуге, а потом позволила себя обнять. И даже сама – после короткой заминки – обняла Дженни. Марси была похожа на растерянного усталого ребенка. Когда женщины разомкнули объятия, оказалось, что обе плачут.

– Я очень сочувствую твоему горю, – сказала Дженни.

– Спасибо.

– Если я могу что-нибудь для тебя сделать, для тебя и для девочек…

– Ты, наверное, нет. А он – да. – Марси повернулась к Ральфу, и хотя слезы по-прежнему текли из глаз, ее взгляд был жестким и холодным. – Найди этого чужака. Не дай ему скрыться лишь потому, что ты в него не веришь. Сможешь?

– Я не знаю, – ответил Ральф. – Но я постараюсь.

Марси больше ничего не сказала. Она оперлась на руку Юна Сабло, и он проводил ее до машины.

13

На расстоянии в полквартала от офиса Голда стояла у давно закрывшегося «Вулворта» машина Джека Хоскинса. Прихлебывая из фляжки, Джек наблюдал за группой людей на тротуаре. Знакомые все лица. Только одна незнакомая тощая женщина в деловом брючном костюме. Короткая стрижка. Седая челка немного неровная, как будто она стригла себя сама. У нее на плече висела большая дорожная сумка, куда запросто влез бы немалых размеров радиоприемник. Женщина наблюдала, как Сабло, латинос из полиции штата, галантно провожает миссис Мейтленд к ее машине. Потом незнакомка уселась в свою машину, невзрачную и неприметную, наверняка взятую в пункте проката в аэропорту. На мгновение Хоскинс задумался, не проследить ли за ней, но решил держаться первоначального плана и проследить за Андерсонами. В конце концов, он приперся сюда из-за Ральфа, а, как говорится, кто девчонку танцует, тот и ведет ее домой.

К тому же за Ральфом стоит понаблюдать. Хоскинсу он никогда не нравился, а после той гадостной характеристики из двух слов (Мнения нет, написал Ральф… как будто его дерьмо не пахло) Джек его возненавидел. Он ужасно обрадовался, когда Андерсон лажанулся с арестом Мейтленда, и его вовсе не удивило, что этот самодовольный ханжа теперь лезет туда, куда лезть не стоит. Например, в закрытое дело.

Джек потрогал шею, поморщился и завел двигатель. Подумал, что, наверное, можно будет вернуться домой, когда он убедится, что Андерсоны тоже добрались до дома, но потом рассудил, что лучше все-таки припарковаться где-нибудь неподалеку и понаблюдать. На всякий случай. Если ему вдруг приспичит поссать, у него есть пустая пластиковая бутылка. Может, он даже немного подремлет в машине, если боль в шее позволит заснуть. Ему уже доводилось ночевать в машине, и неоднократно, с тех пор, как от него ушла жена.