Чужак в чужой стране (Stranger in a Strange Land)

Джилл надеялась, что кто-нибудь из мужчин скажет «да»: мартини был слабый, и ей хотелось добавки. Но все молчали, и Бун повел гостей прочь из бара. Они поднялись по лестнице и остановились перед дверью.

– Епископ Бун и три пилигрима – гости епископа Дигби, – провозгласил Бун.

Дверь открылась. Коридор привел их в большую, роскошно обставленную комнату, вроде приемной серьезного бизнесмена. Звучала рождественская музыка в сочетании с африканскими ритмами. Джилл захотелось танцевать. Одна стена казалась прозрачной (потом выяснилось, что ее вообще нет), Бун сказал:

– Мы на месте – в Присутствии. На колени становиться не обязательно, но, если хотите, можете встать: почти все пилигримы становятся. А вот и Он – такой же, каким был, когда Его призвали на небеса.

Бун ткнул куда-то сигарой.

– Правда, смотрится как живой? Он святой, и Его тело не поддавалось тлению. В этом кресле Он сидел, когда писал свои послания, и прямо оттуда Его забрали на небо. Мы не сдвигали Его с места, а построили эту молельню вместо старой маленькой церкви, в которой Он работал.

В глубине комнаты, в кресле, похожем на трон, сидел старик. Как живой, но – не живой.

Он напомнил Джилл старого козла, которого она в детстве видела на ферме у бабушки. Ей стало не по себе, по коже пробежали мурашки.

Майк спросил по-марсиански:

– Брат мой, это Старший Брат? – Не знаю, Майк. Говорят – да. – Я не чувствую в нем Старшего Брата.

– Я же сказала – не знаю.

– От него исходит зло.

– Майк! Ты обещал!…

– Не буду, Джилл.

– Милая леди, – заинтересовался Бун, – о чем вы говорите? О чем вы спросили, мистер Смит?

– Это мы о своем, – поспешно ответила Джилл. – Сенатор, можно выйти?

Мне дурно…

Она вновь взглянула на тело. В небе клубились тучи. Луч солнца пробился сквозь них и упал на лицо Архангела, глаза которого при этом заблестели, как живые.

Бун успокаивающим тоном сказал:

– Понимаю, это впечатляет. Но вы еще не были внизу, в галерее для новообращенных. Они смотрят на Архангела снизу и под другую музыку – тяжелый рок с инфразвуком: это помогает вспомнить о грехах. Мы же находимся в комнате Счастливых Дум; она предназначена для заслуженных деятелей церкви. Когда у меня плохое настроение, я прихожу сюда развеяться.

– Сенатор, я вас прошу!

– Да, конечно. Подождите за дверью, дорогая. Мистер Смит, вы можете остаться здесь, сколько захотите.

– Сенатор, не лучше ли нам отправиться на службу? – предложил Джабл.

Все направились к выходу. Джилл на самом деле было нехорошо: она боялась, что Майк сделает что-нибудь с этим мерзким чучелом, и их линчуют. У входа в святилище стояли двое часовых; скрестив копья, они преградили путь. Бун с упреком сказал:

– Вот новости! Эти пилигримы – гости Верховного епископа… Где их значки?

Появились значки и входные номера.

– Сюда, епископ, – сказал привратник и повел их в бельэтаж.

Бун стал демонстрировать хорошие манеры:

– Только после вас, милая леди.

Вежливость сенатора объяснялась тем, что он хотел сесть рядом с Майком, но Джабл вынудил Буна остаться вежливым до конца: он поместил Майка между собою и Джилл.

Обстановка в бельэтаже была роскошная: откидные сидения, пепельницы, столики для закусок. Они сидели над толпой прихожан, футах в восьми от алтаря. Молодой пастор подогревал толпу, притопывая под музыку и подергивая мускулистыми руками. Его густой бас заглушал хор:

– Оторвите свои задницы от скамеек! Шевелитесь, не давайте дьяволу усыпить вас!

Толпа, как огромная змея, переползла мимо алтаря из правого нефа в центральный. Люди пританцовывали под музыку. Бум-бум-мя-яу! Бум-бум-мя-яу! Джилл почувствовала, что ее захватывает этот ритм и ей хочется влиться в танцующую толпу, как вливались в нее все новые и новые люди, повинуясь голосу молодого пастора.

– Способный парень, – с одобрением заметил Бун. – Я работал с ним в паре – доводит толпу до белого каления. Преподобный отец Джеккерман. Вы должны его знать: он играл левым полузащитником в «Рэмз».

– Увы, я не увлекаюсь футболом, – признался Джабл.

– Не может быть! В сезон наши прихожане остаются в церкви после службы и смотрят матчи. Еду берут с собой. Стена за алтарем отодвигается, а за ней стоит большой аппарат стереовидения. Качество изображения и стереоэффект такие, что кажется – сидишь на футбольном поле. Да еще когда вокруг толпа – море удовольствия! Херувим! – Бун свистнул.

Прибежал привратник:

– Слушаю, епископ.

– Сын мой, ты убежал так быстро, что я не успел отдать тебе приказ.

– Прошу прошения, епископ.

– На извинениях не взлетишь в небеса. Спрячь свою пружину и ходи ногами. Еще по одной, ребята? – Он заказал напитки и добавил: – Принеси мне из бара сигары.

– Иду, епископ.

– Благослови тебя Господь! Постой! – Голова змеи находилась как раз под ними. Бун перегнулся через перила, сложил руки рупором и крикнул: – Дон! Эй, Дон!

На крик обернулась женщина, Бун поманил ее к себе, она улыбнулась и отделилась от толпы.

– Принеси еще порцию виски с лимонным соком. Лети!

И новая гостья, и напитки прибыли быстро. Бун опустил еще одно сидение.