Чужак в чужой стране (Stranger in a Strange Land)

– Пора идти, ребята. Лучше выйти, пока вся толпа не повалила.

Они шли через замысловатое сплетение арок. Джабл спросил:

– Мы идем на стоянку? Я велел водителю подождать нас.

– Мы идем на аудиенцию к Верховному епископу.

– Что? Нам пора домой!

– Как вам не стыдно, доктор, – возмутился Бун. – Нужно же засвидетельствовать почтение человеку, который пригласил вас в гости! Джабл сдался:

– Там хоть народу не будет? Парень и так перегружен впечатлениями.

– Только Верховный епископ Дигби.

Бун втолкнул их в лифт; через минуту они вошли в приемную Дигби. Открылась дверь, и Дигби поспешил навстречу гостям:

– Простите, что заставил вас ждать, но я принимал душ. Вспотел в сражении с Сатаной. Так вот он какой, Человек с Марса! Благослови тебя Господь, сын мой. Добро пожаловать в дом Господа. Архангел Фостер просил тебя быть, как дома. Он наблюдает за тобой.

Майк не отвечал. Джабл с удивлением заметил, что Дигби очень низенький. (Наверное, к прихожанам выходит на каблуках. А может, дело в освещении?) Епископ напомнил Джаблу торговца подержанными машинами: сердечная улыбка, радушные манеры. Мешала только козлиная бородка а ля Фостер. Нет, он определенно похож на кого-то. Ах да! Симон Магус, давно почивший муж Бекки Вези! Джабл сразу же почувствовал к священнику расположение. (Симон был очаровательным человеком).

А Дигби уже очаровывал Джилл:

– Не становись на колени, дочь моя. Мы беседуем, как друзья.

Выслушав его, Джилл поразилась: он почти все о ней знает.

– Я преклоняюсь перед твоим призванием, дочь моя. Архангел Фостер завещал нам избавлять тело от страданий, чтобы душа могла предаваться поискам Истины. Я знаю – что ты еще не вошла в нашу семью, но твое дело освящено Господом. Мы спутники в дороге на небеса.

Затем епископ обратился к Харшоу:

– Вы также наш друг и попутчик, доктор. Архангел Фостер говорит, что Господь велит нам быть счастливыми. Очень часто я, в минуту усталости или тяжких раздумий, обращаюсь к вашим книгам. Они возвращают мне душевное равновесие.

– Благодарю вас, епископ.

– Ваши произведения дарят людям счастье. Я велел выяснить ваше предназначение. Я понимаю, что вы неверующий, но даже Сатана имеет определенное место в Великом Плане, начертанном Господом. Вам еще не пришло время уверовать. Впрочем, довольно о вере. Я пригласил вас не затем, чтобы вести теологические споры. Мы ни с кем не спорим. Мы ждем, пока человек сам увидит свет Веры, и только тогда принимаем его в ее лоно. Давайте посидим и поболтаем, как добрые друзья.

Джаблу пришлось признать, что этот жулик – хороший хозяин. Кофе, коньяк, закуска – все было высшего качества.

Майк нервничал, особенно когда Дигби отвел его в сторону, чтобы поговорить наедине. Но, в конце концов, нужно же когда-то учиться общаться с людьми. Бун показал Джилл ковчег с фостеритскими святынями; Джабл наблюдал за ними, намазывая на тост паштет из печенки. Где-то рядом щелкнул замок. Харшоу оглянулся: ни епископа, ни Майка в комнате не было. – Где они, сенатор?

– Кто, доктор?

– Епископ Дигби и мистер Смит.

Бун указал на дверь в стене.

– Они удалились в комнату для частных аудиенций. Разве Верховный епископ вам ее не показывал?

– Ах да, – вспомнил Харшоу. – Это комната со стулом на подставке, то бишь троном, и скамеечкой для коленопреклонения. «Интересно, – подумал он, – кто будет сидеть на троне, а кто – стоять на коленях? Если епископ заведет с Майком разговор о религии, то ему придется снова принимать душ». – Надеюсь, они скоро вернутся.

– Вероятно. Мистер Смит имеет право сказать епископу пару слов наедине. Я велю водителю вашего автобуса подъехать прямо к выходу из покоев епископа. Это сэкономит вам добрых десять минут.

– Очень мило с вашей стороны.

– Так что не стоит торопить мистера Смита, если он хочет излить душу.

Я выйду, позвоню. – Бун ушел.

– Джабл, мне это не нравится, – встревожилась Джилл. – Они специально развели нас в разные стороны, чтобы поймать Майка одного.

– Очевидно.

– Какое право они имеют! Я сейчас ворвусь к ним и скажу Майку, что пора идти.

– Пожалуйста – если хочешь быть похожей на клушу. Если Дигби вздумал обратить Майка, то выйдет как раз наоборот. Убеждения Майка трудно поколебать.

– Все равно мне это не нравится.

– Расслабься и жуй.

– Я не хочу есть.

– Если бы я отказывался бесплатно пожевать, меня бы выгнали из Лиги писателей. – Харшоу поддел вилкой кусок ветчины, положил его на хлеб, намазанный маслом, добавил зелень и впился в бутерброд зубами.

Прошло десять минут, а Бун не возвращался. Джилл решительно встала.

– Джабл, я забираю Майка.

– Вперед.

Джилл подошла к двери:

– Заперто.

– Разумеется.

– Что делать? Выбивать?

– Будь здесь команда крепких парней с тараном, можно было бы попробовать. Не в каждом банке есть такая дверь.

– Что же делать?

– Постучи, если хочешь. Я пойду посмотрю, что делает Бун.

Джабл выглянул в коридор и увидел, что Бун возвращается.

– Извините, – сказал Бун, – водителя на месте не было, посылал херувима его искать. Он завтракал в Комнате Счастья.

– Сенатор, – попросил Джабл, – нам пора идти. Будьте добры, скажите об этом епископу Дигби.