Чужестранец и завоеватели

Чем дольше он говорил, тем сильнее сжимались губы Нельяны, и тем более упрямое выражение принимало её лицо. По счастью, Оррик заметил это, и добавил, прежде чем она успела что-то ответить:

– Ты ведь и сама это понимаешь, так? Разве тебе нужно моё одобрение, чтобы поднять дружину? Они ведь идут за тобой, а я здесь так, твой консорт, чужеземный рубака. Ты сюда пришла, чтобы остыть немного, убедиться, что голос разума – разумен, а сердце сейчас лучше не слушать.

Нельяна возмущённо фыркнула, но лицо её смягчилось и мысли, как видно, сменили направление. Чуть подумав, она ответила, всё ещё со злостью, но уже спокойнее:

– Когда ты свою голову ставишь на кон, ты безрассуден как Морив-силач, а вот когда речь заходит обо мне, то становишься осторожен как Венша-чародей. Не могу ж я просто сидеть сидьмя и ничего не делать.

– Так не сиди. Обойди людей, ободри их, объясни, что пугаться нечего, ведь холод и холод нам здесь пока не грозят. И я тоже сидеть не буду. Как говорил один мой старый друг, сперва узнай, с кем сел за стол, а уж потом делай ставки. Вот и думаю, надо бы сперва узнать, что за новый предводитель появился у курангов, какие племена к нему уже примкнули и сколько собрали воинов. Если моя предусмотрительность себя окупит, это даже будет несложно.

*****

Племя контов считалось принадлежащим к курангскому корню, было связано с иными племенами курангов и военными союзами, и брачными, но держалось всё же особо и по обычаям отличалось. Богов гор они почитали вперед Кро-Кроаха. И когда тот собирал войско для похода на Мерань, конты долго отводили его гнев щедрыми обещаниями. И в последний момент прислали лишь горстку юнцов, которым уже невмоготу было без славы и добычи. На совет в долине у Трёх Старейших Гор от них явились люди, да только не первые в племени, и там они больше слушали, чем говорили.

Норан, однако, весьма надеялся на мало пострадавшее в летней войне войско контов и причина для такой надежды у него была. Поэтому он удивился и насторожился, когда вместо сильного отряда посланные в городище контов гонцы привели с собой в лагерь Туманного Острога лишь троих всадников – Сенгара, брата нынешнего контского вождя, да пару сопровождавших его воинов. Будь у него время, он подробно расспросил бы гонцов, но времени не было, так как не принять такого гостя немедленно было бы серьёзным неуважением ко всему его племени.

Вид Сенгара, высокого, костлявого человека, с длинной, но жидкой бородой, в синем саклибском кафтане, только усилил настороженность Норана. Конечно, после трёх взятий крепости за полгода, пиршественный зал Туманного Острога выглядел немногим лучше берлоги тролля, от стен которой только недавно отскребли самого тролля. И собравшиеся в нём куранги не были ровней той свите вождей и воинов, которая пировала в этом самом месте летом, перед вступлением на саклибские земли. Но всё же, не читались бы в глазах Сенгара ехидство и даже презрение, если бы всё пошло так, как Норан замышлял.

Своих опасений, Норан, конечно, не выдал:

– Рад видеть тебя здесь, храбрый Сенгар. Эй, подайте дорогому гостю еды да питья!

Сенгар без особой спешки опрокинул чашку слабого курангского пива, откусил от краюхи хлеба, показывая, что принимает добрые намерения хозяина, прежде чем ответить:

– И я рад тебя видеть живым и здоровым, могучий Норан. Поздравляю с первой победой.

Слова соответствовали всем правилам вежливости, но в тоне Сенгара чудилась насмешка. Норан решил сразу взять быка за рога, пользуясь образом человека прямого и откровенного, который так усердно себе создавал:

– Поздравишь, когда я вымету врагов с земли курангов. И, если уж говорить об этом, я ждал, что твой брат и твои соплеменники явятся, чтобы помочь мне вымести их. Ведь доблесть контов общеизвестна.

– Общеизвестна, – согласился Сенгар. – Как и наше почтение к богам и предкам. Мой брат был бы рад вступить в битву с проклятыми саклибами, да только уж очень неблагоприятны сейчас знамения для выступления в поход.

Тут уж разве только тот, у кого голова служит сугубо для ношения на ней шлема, не догадался бы, что Сенгар говорит лукаво. Не то что бы куранги не верили в знамения и гадания. Верили. Но «неблагоприятные знамения» были, пожалуй, самым заезженным из всех оправданий для бездействия в случаях, когда обычай или принесённые обещания требовали действия, сулившего скорее убыток, чем выгоду.

– Знамения, значит, неблагоприятны?!? – Гицум вышел на два шага вперёд из толпы. Его и без того красноватое лицо налился кровью.

Норан старался знать всех вождей и знатных воинов курангов и близких к ним племён. Сейчас он припомнил, что Гицум и его род давно, хоть и не очень кроваво, враждовали с правящим родом контов. Он напрягся, готовый броситься и остановить Гицум если тот схватится за оружие при всех, но старый вождь пока ограничился словами:

– Знамения, значит, беспокоят доблестных контов? А то, что твой же, Сенгар, племянник, был обручён с внучкой Одота из Семикамня, которую, верно, уже всё саклибское войско пустило по кругу, вас вовсе не беспокоит, да?