Чужестранец и завоеватели

Оррик взял с собой в разведку к лагерю курангов троих дваждырождённых дружинников. А возвращались они уже впятером, прихватив связанного языка из числа часовых. Под тревожные звуки рогов курангов позади – часовых Норан выставил много и бдительных, один успел поднять тревогу.

Ночь действительно была очень тёмной, особенно после полуночи, когда небо затянули тучи. Да и местность была гладкой лишь по горным меркам – пологие холмы, тут и там поросшие лесом. Более благодаря острому слуху, не упускавшему звуки впереди, несмотря на шум за спиной, чем острому зрению. Оррик заметил, что навстречу им из лощины выезжает конный отряд, прежде чем две группы всадников столкнулись нос к носу.

Посчитать врагов более точно чем «вроде бы их больше» времени не было. Погоня из лагеря курангов наверняка уже скакала по их следам. Оррик принял решение мгновенно:

– Вперёд! Прорываемся! – и послал лошадь в галоп.

Лязг стали, крики людей, ржание лошадей – стремительная стычка во мраке, где больше слышно, чем видно. Оррик махнул мечом, вроде бы зацепив первого куранга, мимо которого пронёсся, нацелился в голову второму. Но тот обладал нечеловеческими чувствами, или, может быть, нечеловеческой удачей – он успел выхватить меч и отбить удар. Вспыхнул на миг сноп разноцветных искр – в их свете Оррик и Норан узнали друг друга. Но прежде чем они успели обменяться ещё хоть одним ударом, серая кобыла унесла Оррика прочь.

На миг Оррик испытал острое желание натянуть поводья, вернуться, и попытать счастья в схватке дваждырождённых. Но обернувшись, он даже не смог сразу понять, какой из мелькающих позади курангских всадников был их предводителем.

У Оррика не было привычки совать голову под топор ради призрачной надежды вернуть уже утраченную возможность. Опять же, конный бой не был его коньком. Он лишь крикнул во всю глотку:

– До завтра, Норан!

Глава 20

К тому времени, как подоспели куранги из лагеря, чужеземного чёрта и его спутников уже след простыл. Остался лишь один, выпавший из седла, саклиб, которого заметили в свете принесённых факелов – курангское копьё удачно вошло над воротником кольчуги. Дружинник был ещё жив, но не в таком состоянии, чтобы выпытать из него что-то полезное.

Норан уже знал, что двое из его спутников лишились в краткой стычки жизни, а один кисти руки, это не считая перебитых дозорных, так что находка была к месту. Он картинно махнул мечом, так чтобы видели все собравшиеся:

– Саклибские трусы сбежали, бросили своего дваждырождённого! – может дружинник и был обычным человеком, но вряд ли, если ещё жив с такой-то раной. – Это хороший знак! Сбежали сейчас, побегут и наутро!

Куранги вокруг разразились воинственными воплями, потрясали кулаками и оружием. Считать собственные потери они разом забыли, заразившись воинственностью Норана.

– А эту падаль тащите в лагерь, – добавил Норан. – Его кровь нам пригодится.

*****

Спустя несколько часов кровь саклибского дружинника остывала в древней чаше, с которой бородатый шаман обходил собравшихся на лесной прогалине вождей и героев. Раз за разом он опускал пальцы в чашу, чтобы коснуться лба и одежды очередного куранга, оставляя тёмные метки.

К сожалению Норана, первым получившего благословение кровью врага, этот ритуал, оставшийся с незапамятных времён, не обладал ровно никакой волшебной силой. Может когда-то, во времена древних богов, при которых Кро-Кроах был, если верить покойному Покровителю, простым псарём, она в нём была. Но то ли вся сплыла, то ли в ритуал со временем вкрались ошибки. Хорошо хоть остальные куранги верили, что она есть, сражаться будут упорнее.

– Сегодня мы идём на битву из битв, – зычно заговорил Норан, едва лишь ритуал был закончен. В бытность свою разбойником и командиром наёмников – разница невелика – он привык подбадривать подчинённых солёными шуточками, да обещаниями вина и баб. Ведя за собой небольшой отряд лично знакомых ему курангов, он обращался с ними запанибратски, пока все понимали, кто здесь вожак. Но мрачная, торжественная обстановка, созданная ритуалом, обязывала выдать какую-нибудь подобающую случаю околесицу.

Впрочем, Норану было не впервой вешать лапшу на уши тупым головорезам. Насчёт вина с бабами он в своё время тоже обычно лукавил.

– Сегодня решится судьба ваших племён и всего народа курангов. Если мы победим, то славой и могуществом сравнимся с героями песен и сказаний. Если проиграем – песен и сказаний больше не будет, а выжившие трусы навеки станут рабами. Но разве можно нам проиграть, когда наши предки и наши боги смотрят на нас с горных вершин и ниспосылают нам свои благословения? Не посрамим же их славы и памяти! Поклянёмся же сражаться до последней капли крови и не брать сегодня пленных!

– Клянёмся! – отозвались в ответ десятки голосов.

*****

Утро было не очень холодным, но промозглым. Тяжёлые облака скрывали вершины гор, молочно-бледная дымка затапливала низины. С вершины над берегом Оррик осматривал пейзаж с замиранием сердца. Если эта дымка обратится в густой туман, то сражение будет не выиграть без огромной удачи или настоящего чуда.