Чужестранка

– В жизни не видела такого количества мусора, – заметила я. – Ты, Джейми, прямо сорока.

– Это не мусор, – обиженно сказал он. – Все это нужные мне вещи.

– Конечно, леска и рыболовные крючки всегда требуются. И веревочки для силков. Ну и пыжи и пули, поскольку пистолет постоянно при тебе. Мне ясно, почему ты хранишь змейку, которую подарил тебе Уилли. Но камни? Раковина улитки? Кусок стекла? И вот это…

Я склонилась к кровати, чтобы получше рассмотреть нечто темное и меховое.

– Джейми, зачем ты носишь в спорране высушенную лапку крота?

– Ясное дело, от ревматизма!

Он выхватил лапку у меня из-под носа и сунул в спорран как можно глубже.

– А, понятно! – согласилась я, с интересом его рассматривая, отчего Джейми явно покраснел и смутился. – Она отлично помогает, с ней-то уж точно ты нигде не скрипнешь.

Из оставшейся еще на одеяле кучки я вытащила небольшую Библию и, пока Джейми упаковывал свои сокровища, ее листала.

– «Александер Уильям Родерик Макгрегор», – прочитала я имя, выведенное на титульном листе. – Ты говорил, что в долгу перед этим человеком, Джейми. Что ты имеешь в виду?

– Ах это.

Он уселся на одеяло подле меня, взял из моих рук книжицу и осторожно пролистнул пару страниц.

– Я ведь говорил тебе, что она принадлежала узнику, который умер в Форт-Уильяме?

– Да.

– С этим юношей я не был лично знаком, он умер за месяц до моего появления там. Но врач, давший мне эту Библию, рассказывал о нем, пока лечил мне спину. Полагаю, ему просто нужно было кому-то об этом поведать, но в гарнизоне не нашлось тех, кому он мог доверять.

Джейми закрыл книгу, опустил ее себе на колени и посмотрел на яркое ноябрьское солнце за окном.

Как выяснилось, Алекса Макгрегора арестовали по обычному обвинению в угоне скота. Миловидный, спокойный юноша должен был отсидеть положенный срок и спокойно освободиться. Однако за неделю до освобождения его нашли на конюшне в петле.

– Доктор сказал, что, без сомнений, это было самоубийство. – Джейми бережно погладил кожаный переплет книжицы и провел пальцем по корешку. – Но при этом не объяснил, что он на этот счет думает. Лишь сообщил, что капитан Рэндолл за неделю до смерти юноши разговаривал с ним наедине.

В горле у меня застрял комок, я его сглотнула, невзирая на солнце, меня зазнобило.

– И ты думаешь…

– Нет, – тихо, но твердо промолвил Джейми. – Я не думаю. Я точно знаю, и доктор знал. И считаю, что знал и главный сержант, поэтому погиб.

Джейми разжал кулаки, положил ладони на колени и посмотрел на длинные пальцы: крупные, сильные и умелые руки земледельца и воина. Он взял маленькую Библию и уложил в спорран.

– Вот что я тебе скажу, mo duinne. В один прекрасный день Джек Рэндолл примет смерть от моей руки. А когда он умрет, я пошлю эту книгу матери Алекса Макгрегора и напишу, что отомстил за ее сына.

Возникшее напряжение разрядило нежданное появление Дженни. Она переоделась в голубое шелковое платье и украсила голову кружевной накидкой; в руках Дженни держала большую шкатулку из потертого сафьяна.

– Джейми, прибыли Курраны, а также Уилли Муррей и семья Джеффри. Ты бы спустился и посидел с ними за трапезой. Я подала свежие лепешки и селедку, а миссис Крук приготовила булочки с вареньем.

– Да-да. Клэр, спускайся и ты, как только будешь готова.

Джейми торопливо поднялся, на мгновение остановился, чтобы одарить меня кратким, но крепким поцелуем, – и был таков. Его сперва частые шаги по ступенькам на следующем лестничном марше замедлились, а когда он появился внизу, перешли в величественную походку, достойную лэрда.

Дженни улыбнулась ему вслед, потом обратилась ко мне. Поставила шкатулку на кровать, подняла крышку, и я увидела драгоценности и безделушки, сваленные в кучу. Меня это удивило: такое совсем не свойственно аккуратной, привыкшей к порядку Дженни Муррей, которая с утра до ночи твердой рукой безупречно вела домашнее хозяйство. Она потрогала пальцем сверкающую груду и, словно прочитав мои мысли, с улыбкой подняла взгляд.

– Иногда я думаю: не навести ли в шкатулке порядок? Но когда я была мала, мама, бывало, позволяла мне в ней покопаться, и это было все равно что искать заколдованное сокровище – никогда не узнаешь, что попадется. Мне и сейчас кажется, что, если все ровно уложить, волшебство пропадет. Глупо, правда?

– Нет, – улыбаясь в ответ, сказала я. – Вовсе не глупо.

Мы принялись не торопясь перебирать любимые украшения четырех поколений женщин.

– Это принадлежало моей бабушке Фрэзер, – сообщила Дженни, вынув из шкатулки серебряную брошь в форме полумесяца, покрытую резьбой, с крошечным бриллиантом, сверкавшим на одном конце полумесяца, как звездочка. – А вот это, – она достала тонкое золотое кольцо с рубином, обрамленным бриллиантами, – мое венчальное кольцо. Айен потратил на него свое полугодовое жалованье, хотя я ему и говорила, что это глупость.

Выражение ее лица полностью противоречило сказанному. Она потерла кольцо о корсаж и, прежде чем вернуть в шкатулку, еще раз радостно им полюбовалась.