Чужестранка

Собрав всю присущую мне решительность, я отогнала беспокойные думы о том, что могло случиться за часы, прошедшие с утра, и вышла из камеры. Торопливо добежала до поворота на лестницу. Там какое-то время постояла у стены, в маленькой нише, где меня невозможно было заметить ни с какой стороны; я вжалась в стену, трясясь от ужасного страха. Затем вытерла о юбку взмокшие руки, вынула из потайного кармана кинжал и, сжав его в руке, опасливо высунула голову из укрытия в коридор. Неожиданно освобожденные мной заключенные побежали налево. Я понятия не имела, что они собрались делать, но было понятно, что они при любом развитии событий оттянут на себя внимание охраны. Само собой, мне для успеха нашего предприятия требовалось сторониться тех, кто покинул темницу с моей помощью.

За моей спиной косо лился свет из высоких узких окошек, оттуда, где располагалось западное крыло тюрьмы. Там лестница. Нужно пробудить застывший мозг и попытаться понять, как добраться до требуемого места. Для пыток необходимо изолированное от других и звуконепроницаемое место. Это может быть и камера в подземелье, обычное дело для замка; крики уходят в массу земли над ней, а мрак поглощает жестокость тех, кто их вызывает.

В конце коридора стена становилась дугообразной; я оказалась в одной из угловых башен, где, как и положено башням, была лестница.

За поворотом и нашлась та самая винтовая лестница; еле видные в полумраке треугольные ступени вели вниз, обманчиво удобный спуск на каждом шагу мог обернуться подвернутой лодыжкой. После неплохо освещенного коридора я вообще ничего не могла различить во тьме, и, поскольку расстояние между ступеньками было непонятно, пару раз оступалась и, хватаясь за стену, сбивала костяшки пальцев и обдирала кожу на ладонях.

Впрочем, у лестницы нашлось и полезное свойство: сквозь узкое окно, не позволявшее лестнице оказаться в абсолютной тьме, я сумела увидеть главный двор тюрьмы и сориентировалась. Во дворе ровной шеренгой построился маленький отряд солдат, но это была лишь поверка, а не казнь шотландского смутьяна. Посреди двора высилась черная и мрачная виселица, которая тем не менее была пуста. Все это стало для меня ударом под дых. Завтра утром… Я побежала вниз, больше не вспоминая ни о содранной коже на руках, ни о сбитых пальцах ног.

Спустившись по лестнице, я застыла и прислушалась. В этой части замка не было слышно ни звука, но она, однако, не выглядела покинутой: на стенах горели факелы и отбрасывали на стены из серого гранита мерцающие алые отсветы. Дым серыми спиралями вился к сводчатому потолку.

Идти от лестницы можно было только в одном направлении; я отправилась туда, как и раньше, крепко сжимая в руке кинжал. В таком бесшумном движении по подземелью мне виделось что-то пугающее и сверхъестественное. В подобных местах мне доводилось бывать и прежде – мы с Фрэнком совершали экскурсии по старинным замкам. Но в свете ярких ламп, укрепленных на металлических дугах, огромные гранитные блоки не казались такими страшными. Впрочем, и тогда крошечные сырые каморки, заброшенные более чем на столетие, пробуждали во мне неприязнь. На экскурсиях, когда я осматривала мрачные старинные переходы, толстые двери, обрывки проржавевших цепей, прикрепленные к стенам, мне казалось, что я способна вообразить муки узников в этих отвратительных камерах. Теперь я бы лишь посмеялась над своей прежней наивностью. Существуют вещи, недоступные воображению, как говорил Дугал.

Я пробиралась на цыпочках мимо запертых дверей по меньшей мере трехдюймовой толщины – достаточно толстых, чтобы изнутри не пробивалось ни звука. Возле каждой двери я непременно наклонялась к полу и смотрела, не видна ли понизу полоса света. Узники могут сидеть и во мраке, но Рэндоллу необходимо видеть, что он делает. Пол, покрытый вековой грязью, казалось, пружинил под ногами. Вероятнее всего, в этой части тюрьмы появлялись довольно редко, но горящие факелы служили доказательством, что сейчас здесь точно кто-то находится.

Из-под четвертой двери я наконец заметила пробивающийся свет. Опустившись на колени, я приложила ухо к двери, но не услышала ничего, кроме легкого потрескивания пламени.

Дверь оказалась не заперта. Я ее толкнула и медленно зашла внутрь. Да, там был Джейми: он сидел, опустив голову на колени, возле самой стены. Больше никого в комнате не было.