Чужестранка

– Вряд ли все это доставит ему удовольствие, но обращаться с таким вопросом к сэру Флэтчеру Гордону не стоит. Мое положение в этих местах чрезвычайно шаткое, чрезвычайно!

Он обиженно надул щеки и уставился на меня из-под лохматых бровей.

Далеко не в первый раз я пожалела, что ведьм не бывает на самом деле. Если бы я была одной из них, тотчас же превратила его в толстую жабу, всю в бородавках. Но я осадила себя и попыталась изложить особенности ситуации еще раз:

– Полагаю, его задница сейчас вне опасности, мы говорим о его шее. Завтра поутру англичане намерены его повесить.

Макраннох что-то забормотал и принялся раскачиваться вперед-назад, словно медведь в слишком маленькой клетке. Потом внезапно встал и поднес нос почти вплотную к моему лицу. Я была так измождена, что не отвела взгляда, лишь часто захлопала глазами.

– А если я пообещаю вам помочь, что из этого получится? – проревел он и заметался по комнате: два шага в одну сторону, взмах меха, два шага к другой стене.

Он ходил кругами, отдуваясь на поворотах, и приговаривал:

– Ну, пойду я к сэру Флэтчеру, что я ему скажу? Мол, имеется тут один капитан, который в свободное от службы время пытает узников? Он спросит, откуда я знаю, а мне придется сказать, что, мол, мои люди ночью нашли какую-то заблудившуюся англичанку, а она, дескать, мне рассказала, что этот капитал делал ее мужу непристойные предложения, – а муж ее находится вне закона, и за голову объявлена награда, и вообще он приговорен к смертной казни как убийца…

Макраннох внезапно замер и со всей силы ударил огромной ручищей по шаткому столу.

– А что до того, чтобы вместе с моими людьми пробраться внутрь… Если – заметьте, если – мы сможем туда пробраться…

– Сможете, – перебила его я. – Я покажу вам дорогу.

– М-м-фм. Ну хорошо. Но если мы туда попадем, что скажет Флэтчер, когда увидит в крепости моих людей? Что он сделает? Он пошлет отряд под командованием капитана Рэндолла, и солдаты пушечными выстрелами сровняют Элдридж-холл с землей. Нет, милая, не вижу…

Он неожиданно замолк: со стуком растворилась дверь, и другой лучник втолкнул в комнату Мурту, прямо под нос вождю. Макраннох до крайности изумился.

– Это еще кто? – спросил он. – Что нынче творится, просто какой-то майский праздник, юноши и девушки гуляют в лесу и собирают цветы, а ни зимы, ни снега и не видать!

– Это соплеменник моего мужа, – сказала я. – Я ведь рассказывала…

Мурта, совершенно не впечатленный довольно прохладной встречей, пристально изучал медведеподобного хозяина, словно мысленно отправляясь в далекое прошлое.

– Неужто ты Макраннох? – спросил он резко, чуть не с обидой. – Ты же тогда присутствовал на собрании в замке Леох?

Макраннох, казалось, пришел в несказанное изумление.

– Вот это «тогда», ничего себе! Да почти тридцать лет с той поры уж прошло! Ты-то откуда об этом ведаешь, малый?

– Я так и думал, – довольно кивнул Мурта. – Я и сам там был. И запомнил то собрание по тому же, что и ты.

Макраннох внимательно рассматривал щуплого маленького человека, похоже, тоже пытаясь припомнить, как он выглядел в прошлом.

– Да, я тебя знаю, – наконец промолвил он. – Как звать, забыл, а тебя самого помню. На тинчале ты одним ударом кинжала убил раненого вепря. Знатный был зверюга. Маккензи тогда выдал тебе его клыки, каждый образовывал почти что круг. Это была отличная работа, приятель!

Мне показалось, что впалые щеки Мурты на миг шевельнулись от легкой, почти незаметной улыбки. И мне немедленно вспомнились варварски восхитительные браслеты, которые я однажды надевала в Лаллиброхе. Дженни рассказывала тогда, что они стали подарком, который ее мать получила от поклонника. Я недоверчиво посмотрела на Мурту: я сомневалась, что даже тридцать лет назад он мог подойти на роль страстно влюбленного.

Вспомнив Элен Маккензи, я вспомнила и о жемчужном ожерелье, спрятанном на самом дне моего кармана. Я вытащила его и протянула руку с ним к огню.

– Я могу заплатить, – сказала я. – Неправильно, чтобы ваши люди рисковали бесплатно.

Макраннох моментальным рывком, гораздо быстрее, чем я могла от него ожидать, схватил ожерелье.

– Откуда оно у вас, мадам? – спросил он. – Вы, помнится, сказали, что ваша фамилия Фрэзер?

– Да. – Преодолев утомление, я выпрямила спину. – Этот жемчуг принадлежит мне. В день свадьбы его подарил мне муж.

– Вот оно что…

В хриплом грубом голосе послышалась внезапная нежность; Макраннох обратился к Мурте:

– Сын Элен? Муж этой женщины – сын Элен?

– Да, – с обычным бесстрастным видом ответил Мурта. – Если бы его увидали, то сразу бы смекнули: он с ней одно лицо.

Макраннох бережно и осторожно перебирал сияющие жемчужины.

– Я подарил это ожерелье Элен Маккензи, – сказал он. – Это мой свадебный подарок. Я не мог надеть его на нее как на свою жену, потому что она выбрала другого, но я так часто представлял себе, как будут смотреться эти жемчужины на ее прекрасной шейке, что о другой женщине даже и думать не смел. Так и сказал ей и упросил принять ожерелье в подарок, чтобы она вспоминала обо мне.

Он вздохнул и протянул мне ожерелье.