Чужие

Эрни вырулил к обочине дороги и почти остановился, когда они проезжали мимо въезда в Тэндер-хилл. Он показал на квадратный столбик высотой в один ярд на краю въездной дорожки, сбоку от коварных шипов:

— Похоже, это интерком для связи с часовым в караулке, и не только голосовой. Такие системы с видеомонитором используются в автобанках, чтобы они могли видеть тебя в машине. Человек в караулке смотрит, можно ли разрешить въезд, потом опускает шипы и открывает ворота. Но еще там наверняка есть пулемет, из которого тебя могут расстрелять, если часовой решит, что его обманом вынудили открыть ворота.

С каждой стороны от ворот отходило теряющееся наверху, среди деревьев, сетчатое ограждение с колючей проволокой. Доминик заметил предупреждающую надпись — красные буквы на белом фоне: «ОПАСНО! ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ». Хотя ограждение периметра уходило в лес, над ним — судя по тем секциям, которые они видели у главных ворот, — не нависали ветви деревьев, и с каждой стороны тянулась запретная полоса шириной в двадцать футов.

Хорошее настроение Доминика испарилось. Он предполагал, что охрана по периметру будет минимальной. Допустим, кто-то преодолел ограждение: чтобы войти в само хранилище, нужно было проникнуть за стальную взрывостойкую дверь в склоне холма, толщиной восемь-десять футов. Эта преграда была настолько надежной, что глупо было тратить деньги на внешнюю охрану. Но именно это они и сделали. А значит, секрет был настолько важным, что они не доверяли даже дверям, рассчитанным на ядерный взрыв.

— Шипы на дороге новые, — сказал Эрни. — А ворота, которые стояли здесь года два назад, по сравнению с этими выглядели довольно хлипкими. Ограда стояла всегда, но ток раньше не пускали.

— У нас нет ни малейшего шанса заглянуть внутрь.

Хотя никто этого не говорил (из страха показаться глупым), они надеялись, что им удастся добраться до взрывостойких дверей, осмотреть земли, недавно отобранные у скотоводов, Браста и Дирксона, и, если повезет, найти очередной кусочек пазла, который они собирали. Доминику и в голову не приходило, что им удастся пробраться в само хранилище. Это было невозможно. Но, сидя в уютном «Транквилити», они вовсе не считали утопией проникновение на территорию и проведение там разведки. И потом тоже — вплоть до этой минуты.

Доминик спрашивал себя, не может ли он использовать свои новообретенные телекинетические способности, чтобы преодолеть укрепления хранилища, но тут же прогнал эту мысль. Пока он не научится управлять своим даром, пользы от него будет мало. Это пугало Доминика. Он чувствовал, что, если потерять контроль над этой силой, она может вызвать громадные разрушения и смерть, и потому больше не собирался рисковать — кроме тех случаев, когда он точно не причинит никому вреда.

— Ну что ж, — сказал Эрни, — мы и не собирались проникать на территорию через парадные ворота. Давайте посмотрим, каково ограждение по периметру.

Он осторожно надавил на педаль газа, посмотрел в зеркало заднего вида и сказал:

— Кстати, за нами хвост.

Доминик испуганно повернул голову и тоже посмотрел в зеркало. Менее чем в сотне ярдов позади них стоял внедорожник-пикап, покрышки его были раза в два больше по диаметру и ширине, чем полагалось. Фары, в этот момент выключенные, стояли на крыше, а на переднем бампере был закреплен снежный плуг, поднятый над дорогой. Доминик не сомневался, что люди, живущие в горах, могут владеть такими машинами, но этот внедорожник, судя по всему, принадлежал военным. Тонировка на лобовом стекле не позволяла увидеть водителя.

— Вы уверены, что это хвост? Когда он появился?

Эрни, ведя «чероки» по горной дороге, сказал:

— Я заметил его мили через полторы после выезда из мотеля. Когда мы сбрасываем скорость или разгоняемся, он делает то же самое.

— Думаете, будет заваруха?

— Если они напросятся, то будет. Возможно, это только армейские киски, — сказал Эрни и улыбнулся.

Доминик рассмеялся:

— Не втягивайте меня в войну, доказывая, что морпехи круче армейских. Я верю вам на слово.

Дорога стала круче. Мрачное пепельное небо опустилось еще ниже. Темные деревья с обеих сторон сдвигались все теснее. Пикап остался позади.

Дверь открыла миссис Халбург, мать Эмми. Из дома в морозное чикагское утро выкатилось облачко теплого воздуха.

— Извините, что я без предупреждения, — сказал отец Вайкезик, — но происходит нечто чрезвычайное, и я должен узнать, нет ли у Эмми…

Он не закончил предложения, поняв, что миссис Халбург пребывает в состоянии сильнейшего стресса. Глаза ее были широко раскрыты от ужаса. Прежде чем священник успел спросить, что случилось, она сказала:

— Господи боже, это вы, отец. Я помню вас по больнице. Но как вы узнали? Мы еще никому не сообщали. Как вы узнали, что нужно прийти?

— Что случилось?

Вместо ответа она взяла его за руку, завела внутрь, захлопнула дверь и поспешила вверх по лестнице:

— Сюда! Быстрее!